Антикварная лавка Марека Валишевского располагалась невдалеке от старой площади, на узенькой улочке, утопающей в тени каштанов и лип. Оставив Андрюшку с коляскою за углом, Давыдов и его юная спутница немного прошлись пешком и оказались у трехэтажного особнячка с увитой плющом дверью. Окна цокольного этажа были забраны изящными коваными решетками, над дверью красовалась вывеска – «Сирена».

– Оригинальное название, – ухмыльнулся гусар. – У вас тут, куда ни плюнь, везде сирены.

– Так Варшава же! Герб! – Девушка расхохоталась и решительно толкнула дверь.

После солнечной улицы внутри лавки поначалу показалось темновато, Денис разглядел лишь метнувшуюся за прилавком тень.

– Добрый день, пан. И вам добже, пани. – Хозяин – или приказчик – толстенький, чем-то похожий на паука, пошевелил пальцами.

Резных птиц с ажурными щепочками-крыльями Давыдов увидел сразу, как только глаза привыкли к тусклому свету. Да, собственно, ведь их и высматривал, искал.

– Помните, пан Марек, у вас была как-то такая красивая китайская ваза… эпохи Цин, – между тем по-польски обратилась панночка. – Там еще такая ветка и роза…

– Роза? – Антиквар пошевелил пальцами. – Может, лилия?

Вот здесь Давыдов указал на птичек:

– А вот это… Это кто делает?

– Один русский жолнеж, – улыбнулся пан Валишевский. – Ярик, племянник мой, как-то увидел…

– Очень интересно!

– Так я могу Ярика-то позвать… А мы с юной пани пока займемся вазой.

Племянник антиквара оказался худосочным парнем лет пятнадцати, с бледным лицом и темными прилизанными волосами. Худые руки его торчали из коротких рукавов сюртучка, словно лапы какой-то забавной зверушки.

– Нет уж, – гусар покривил губы. – Вазу я выберу лично… А вот панночка путь займется птицами.

– Тс-с! Слушай меня внимательно, – подхватив удивленную Дануту под руку, зашептал Денис. – Расспроси парня про того, кто делал эти птицы. Во всех подробностях расспроси, поняла?

– Так… – Девушка растерянно кивнула и поманила приказчика рукой.