Сангвиний помедлил, прежде чем произнести следующие слова:

— Они будут ненавидеть тебя за это. По крайней мере, поначалу.

Хорус нахмурился и выпустил медальон из пальцев.

— Я никогда не просил ее. Но и сожалеть не буду.

— И не должен! — Сангвиний потянулся за кубком и снова взял его.

— Брат, мантия магистра войны твоя, и так и должно быть, — он улыбнулся. — Я не могу выразить, как горд и рад за тебя.

— Ты, — сказал Хорус, словно только сейчас понял это.

— А Лоргар с Фулгримом? — продолжил его брат. — Ты разве не слышал, как они радовались вместе со мной, когда отец назначил тебя верховным главнокомандующим? Остальные были всего лишь эхом позади, но эти двое чувствуют то же, что и я. Уверен, если бы Рогал не был таким суровым, он поступил бы так же.

— Дорн пожал мне руку.

— Для Имперского Кулака это практически взрыв восторга, — Хорус на миг тоже улыбнулся и слегка кивнул.

Сангвиний продолжил:

— Ты знаешь, почему отец выбрал тебя? Это не фаворитизм, не политика и не целесообразность. Не поощрение, ты ведь понимаешь? Это то, что ты заслужил. Потому что ты всегда был лучшим из нас, Хорус. Ты ближе всех душой к людям, которых мы поклялись защищать, ты — сын твоего отца… и, давай не забывать о том, что довольно хороший генерал.

Сервитор смотрел, как Ангел подошел к Воителю и похлопал по наплечнику силового доспеха. Такое проявление братских чувств было необычным для существ столь сверхчеловеческой природы. Но повелитель Лунных Волков все еще испытывал внутреннее сопротивление, которое шло в разрез с его поведением.

Хорус посмотрел на брата.

— Некоторые будут считать, что это должен быть ты.

Сангвиний моргнул, заявление застало его врасплох. Затем он покачал головой.

— Нет. Ты в это веришь?

— Это имеет значение?

Ангел стиснул зубы.

— Любой, кто считает, что я должен быть на твоем месте, кто говорит об этом, ни одного из нас толком не понимает.