Мадам Пинс ощутила, как что-то крепко сжало ее сердце. Шаркая ногами, она устремилась вглубь библиотеки, откуда доносились странные звуки. Представшее ее глазам зрелище было еще более шокирующим, чем разбросанные повсюду книги. Прямо на стопке книг и газет, хорошо знакомый ей Аргус Филч, вовсю пялил какую-то старшеклассницу. Приподняв ноги, она стонала и кричала «Да, да, мой лысый жеребец!», при этом сгребала в горсть страницы и вырывала их из книг.
Это стало последней каплей. Издав тихий писк, мадам Пинс с грохотом упала на пол. Федор Михайлович оторвался от Лаванды и повернул голову.
— Неплохо погуляли, — прохрипел Борисов, обозревая разгром.
— Дорогой, почему ты остановился? — простонала Лаванда.
— Цыц! — шикнул Борисов. — Человек в беде!
— Да, и этот человек — я!
Но Федор Михайлович уже поднялся, подтянул штаны и, слегка оскальзываясь на книгах, подошел к мадам Пинс.
— Недолго мучилась старушка в высоковольтных проводах, — прохрипел Борисов, констатируя смерть. — Неудобно как-то получилось, неудобно.
— Ну же! — подошла полуголая Лаванда. — Что тебе с этой старушки?
Федор Михайлович оценивающе посмотрел на девушку. Сиськи — супер, но старшая жена и омоложение важнее. Поэтому, едва Лаванда повернулась, как Борисов подхватил ближайшую толстую книгу и врезал ей по затылку. Всхлипнув, все так же полураздетая Браун упала, раскидав ноги. Федор посмотрел на книгу: «Теория магия в 3-х томах. Том I».
— Ученые, — прохрипел завхоз. — Все зло от ученых!
После чего, сплюнув, отбросил книгу и задумался. Порядок действий был очень важен, и первым делом он запер дверь в библиотеку. Затем подошел к Браун, доставая из кармана пузырек с зельем. Отбеливатель памяти должен был решить проблему… если бы она еще существовала. Федор Михайлович ударил, не учтя того, что новое тело имело мощные мускулы, накачанные непрерывной уборкой школы. Теория магии убила Лаванду моментально.
Пожав плечами, Борисов слегка поправил детали мизансцены и пошел в Запретную секцию.
Грейнджер будет довольна, подумал Борисов, и может, сбавит накал езды по мозгам. Увы, старшая жена при всех своих достоинствах: гарем построен, книжки разбираются, консультации в любой момент по любым магическим вопросам, имела и крепкие недостатки. Ездила по мозгам Борисову, мол, так книги хранить нельзя, читала лекции и однажды даже попробовала отчитать за чрезмерное использование домовиков.
— Контракт — шмантракт, — проворчал завхоз, — посмотрим еще, кто тут КЗОТ нарушает.
Зайдя в Запретную секцию, Федор Михайлович опять же не стал изобретать велосипед, а просто пнул ближайший шкаф, опрокидывая его. Шкафы начали падать один за другим, а Борисов ходил и меланхолично подбирал книги, засовывая их в бездонную сумку. Упертым книгам, пытавшимся засосать его душу или откусить пальцы, завхоз демонстрировал зажигалку. Особо упертые получали спецдубинкой по корешку, или внезапно обнаруживали, что дробовик упирается им в заднюю страницу. Пройдя библиотеку насквозь и присвоив треть книг, Борисов внезапно обнаружил еще дверь.
Борисов толкнул ее, но дверь не поддавалась.
Верный Лобзик решил проблему, но не сразу. Рикошеты летали по секции, вызывая злость у Борисова. В конце концов, дверь поддалась, и взору завхоза предстала крохотная комната, квадрат 2 на 2 метра. В середине комнаты, прикованная цепями, висела огромная книга.
— Вот жеж нихрена себе Царь-книга, — удивился Борисов.
— Кто ты? — книга открыла глаза. — Ты пришел убить меня?