Сахаринка дёрнула головой, оттолкнув хлыст. Зверодевочка схватила её пальцами за набухший сосок, сжала и начала медленно выкручивать, маниакально улыбаясь. Мирмеция молчала, лишь крепче стиснула зубы. Сияна отпустила сосок и снисходительно похлопала грудь снизу, заставив её раскачиваться.

– М-м-м… слышала, антенны мирмеций очень чувствительные, – произнесла Тёмная Сияна, прильнув к Сахаринке вплотную, крепко обняла. Их груди, крупные упругие, плотно прижались друг к другу, соски тёрлись кончиками. – Как думаешь, что будет, если я прогуляюсь по ним язычком?

Она встала на цыпочки, нежно ухватила губами одну антенну за основание и начала неторопливо двигаться вверх-вниз, полируя нижний членик усика.

Тут уж даже нерушимая броня Сахаринки дала трещину. Она резко выдохнула, опустила веки, её щёчки стремительно налились румянцем. Сияна, опустив ресницы, продолжала ласкать антенну, передвигаясь всё выше и выше, иногда подключая язычок. В конце концов она взяла в рот кончик усика и начала посасывать его, словно самый вкусный леденец на свете. Свободной рукой она ласкала и мяла грудь пленницы. Мирмеция тяжело дышала, по всему её телу периодически пробегала дрожь.

– Ты полностью во власти моих Грёз, гордая мирмеция… твои скрытые желания, бурлящие, словно магма, под коркой лицемерия, выдают тебя с головой… – произнесла Тёмная Сияна, выпустив антенну изо рта, между крайним члеником и пухлыми губками натянулась и лопнула ниточка слюны.

Тёмная Сияна отстранилась, с улыбкой оглядела тяжело дышащую Сахаринку с ног до головы. Просунула хлыст между бёдер пленнице, медленно провела по промежности. Мирмеция всхлипнула, по всему её телу вновь пошла дрожь.

Одержимая поднесла хлыст к лицу, некоторое время рассматривала блестящую липкую плёнку между отдельных жгутиков.

– О, да ты уже намокла… – произнесла она и неторопливо слизнула с хлыста лакомство – всё, до последней капли. – М-м-м, сладко… Мирмеции, мёд, кажется, содержится даже в ваших любовных соках…

– Ника! – я стиснул кулаки. – Скоро!

– Не мешай, и так делаю, что могу… – пробубнила кошкодевочка. Начертанные ею символы гасли практически сразу после того, как загорались.

Сияна, помахивая плёткой, неторопливо обошла Сахаринку по кругу, эффектно двигая бёдрами, словно модель на подиуме. Зайдя пленнице за спину, размахнулась и обрушила на спину мирмеции удар. Сахаринка выгнулась, издав громкий крик, и широко распахнула глаза. На её спине появилась длинная красная полоса…

– Следующим ударом, милочка, рассеку твою кожу и мясо, – Сияна, маниакально улыбаясь, провела языком по губам. – Сведу тебя с ума, терзая этой кошмарной Грёзой час за часом. А когда твоё сознание потеряет остатки разума, я без труда сокрушу хрупкие барьеры твоей души и окончательно подчиню себе…

Что произошло дальше – я сам толком не понял. Мне в голову ударила такая злость, что в глазах помутнело. Тело действовало само, повинуясь неким внутренним глубинным инстинктам. Выхватив из инвентаря зверомеч, я активировал режим Грёз, и ударил прямо по полупрозрачной преграде! Та прогнулась, послышался треск рвущейся тугой материи.

– Стой, ня! – протестующе мявкнула Ника где-то на дальней кромки сознания. – Я ещё не…

Но я уже вошёл в жуткое пограничное состояние. Нажав на рукоять изо всех сил, вспорол преграду, и та вспыхнула радужным сиянием, осыпаясь на пол в виде белесого пепла. Тёмная Сияна застыла, так и не нанеся удар, её голова начала медленно оборачиваться в сторону дверного проёма…

Я уже оказался рядом. Одной рукой схватил её за руку с плетью, второй приставил меч к горлу. Глаза Тёмной Сияны широко распахнулись.

– Пошалили и хватит, – спокойно произнёс я, тяжело дыша. Ощущение, что организм выбросил в кровь весь адреналин, что накопил. – Нужно и меру знать.