Клоп уже сто раз пожалел, что однажды, в споре, рассказал о кавказской крови. С тех самых пор его не гоняли только ленивые.

– Да какая разница?! Она ведь… – договорить ему не дали.

Жесткий удар в ухо опрокинул мальчишку на землю. Не успел он прийти в себя, как его уже окружили со всех сторон и начали жестко избивать ногами. Его били пятками по спине и лицу. Подростки развлекались со свойственной им жестокостью. Между делом были оскорбления и унижения. Они плевались, били и пытались ударить побольнее. Вскрики Клопа только радовали их. Они, словно звери, потешались над своей жертвой. А он в свою очередь просто молил их о пощаде. Плакал, стонал и умолял остановиться. Но его никто не слушал.

В конце концов, четверке это надоело, они плюнули на мальчишку, развернулись и ушли. Клоп остался лежать на холодной земле, смотря в небо пустым взглядом. Он был рад, что все закончилось, но понимал, что этот конец временный. Раньше он успевал сбегать, но сейчас его поймали, и наверняка поймают снова. Нужно было что-то делать. Логичнее всего было сбежать, но он не знал, как и куда. Возвращаться в воровское логово после того косяка с Ганнибалом было бы самоубийством. Поднявшись на ноги, мальчишка, хромая, побрел по улице. Правый бок сильно болел, один глаз заплыл, а во рту он ощутил острые края сломанных зубов. Мальчишка шел, пытаясь понять, за что все это свалилось на него. Когда-то он был обычным мальчиком в обычной семье. Его ругали родители за то, что он любил бегать по гаражам и ленился делать уроки. Они не пускали его на улицу поиграть в футбол, что очень злило мальчика. Клоп считал, что живет в настоящем аду. Все было так до тех пор, пока ад не наступил на самом деле. Родители погибли в первый же день после апокалипсиса, и четырнадцатилетний парень просто остался один, никому ненужный и всеми гонимый. Люди вокруг стали злыми, он начал воровать, чтобы хоть как-то прожить, но и тут попался. Здесь, в Ростове, у него появился шанс жить нормально, и он собирался им воспользоваться, но… что-то пошло не так.

Выйдя к огромной по его меркам реке, он встал у перил и посмотрел вниз. Мысли в голове мальчишки роились, путались, и он почувствовал жуткую тягу просто спрыгнуть туда. Немного подумав, он понял, что не умрет так быстро, и придется лезть в воду, а она холодная. Можно было бы добраться до моста и спрыгнуть с него, но на это нужны были силы, которых у него просто физически не было. Все тело охватила слабость, а глаза начало жечь. Мальчик сел у перил и горько заплакал. Он боялся привлекать к себе внимание, поэтому старался не шуметь. Он открывал рот в крике, но не издавал ни единого звука. В груди поселилась боль. Страшная боль. Он вспоминал родителей, вспоминал свою прошлую жизнь и проклинал всех этих богов, которые устроили апокалипсис и уничтожили райскую, как оказалось, жизнь. Он ругался на них, на всех этих нацистов, и на себя за то, что не ценил своих родителей. Не ценил того спокойного времени, когда ему не приходилось бегать и прятаться.

Когда слезы кончились, а в душе осталась только пустота, мальчишка встал и осмотрелся. Именно на этом месте несколько дней назад он стоял с Сашей. Саша… единственный человек в этом гребаном городе, который не испытывал к нему ненависти. Единственный человек, с которым было легко и приятно говорить. Клоп приходил сюда каждую ночь с их разговора, но больше не смог встретить девушку. Он понимал, что, скорее всего, она просто забыла о нем, но очень хотел верить, что хоть кому-то в этом мире не плевать на него. Вытерев слезы, он решил, что терять ему уже нечего, поэтому направился в место, перед которым трепетал и которого боялся. Он пошел во дворец. Крадучись, он подошел к стене в том месте, где она перелезла через нее в прошлую встречу, и повторил трюк, легко проникнув во двор. Оказавшись в тени здания, он начал осматриваться, пытаясь понять, куда идти дальше. Заметив приоткрытое окно, он забрался в него и оказался на кухне. Остановившись, чтобы не шуметь, он прислушался. Погони не было, поэтому он тихо подошел к двери и выглянул в коридор. Только сейчас мальчик задумался, что не знает, где искать подругу. Стараясь не шуметь, он перебежками двинулся по коридору. В очередной раз прячась за углом, он едва не подпрыгнул от руки на плече. Резко обернувшись, он увидел усатого мужика. Он уже встречался с ним при въезде в город и слышал, что зовут его Павел, и он правая рука князя.

– Так, так. Шпионим, значит, – с угрозой посмотрел на него тот.

– Нет, я не шпион, я ищу Александру.

– А зачем ты ее ищешь?

– Затем… что… просто… просто мы с ней говорили, и она обещала поговорить с князем, – протараторил парнишка.

– О чем это она должна была поговорить с ним по твоей просьбе? – сложил руки на груди Павел.

– О том, что в школах нас заставляют ненавидеть другие нации… Просто, понимаете, меня постоянно мучают из-за того, что у меня бабушка азербайджанка, и это начинается с учителей. Это что-то странное. Она обещала поговорить с князем, чтобы прекратить это безумие.

– Безумие? – выгнул бровь усач. – Ты назвал политику князя безумием? А ведь это измена. Ты и тем, что проник в замок, заслужил смертную казнь, а еще и за это…

– Нет, я не…

Мужчина схватил Клопа и надел на него ошейник, после чего поволок за него по коридору. Клоп пытался вырваться, но у него ничего не получалось, его просто волокли по полу. Ошейник пережал трахею, не позволяя сделать и вдоха. Лицо мальчишки покраснело, он задыхался.

Они спустились по лестнице вниз, после чего Павел кивнул стражнику в доспехах. Тот открыл камеру, и Павел с силой втолкнул мальчика внутрь..

– Ну вот, еще один есть, – довольно потер руки усач. – И впрочем, хорошее дело сделал. Он ведь искал Сашу, теперь найдет.