— Не может быть! Ты решила разыграть меня?!

— Позвони доктору, если не веришь. Я могу дать номер его телефона!

— О, Господи! Сима! Давай выйдем! Мне душно! Неужели такое счастье? Я буду отцом?! — И он вытащил жену на балкон.

На черной глади моря отражалось мерцание огней. Его поверхность волновалась. Луна лила на землю свой золотой свет.

— Сима, я прошу тебя, никому пока ни слова, а то еще сглазят! — промолвил Хари, сразив жену невесть откуда взявшимся суеверием.

Они молча смотрели на кроны деревьев, подсвечиваемых снизу фонарями.

— Это не дом, а настоящий дворец! Как здесь уютно и просторно! — восхищалась Сима.

Но Хари не реагировал на ее слова. Он опустился в плетеное бамбуковое кресло и прикрыл глаза.

— Ты что, уснул? — лукаво спросила жена.

— Не шути, Сима, я просто прихожу в себя… А дом, действительно хорош. У покойного был хороший вкус. Здесь все говорит об этом.

— Для твоего брата и его супруги дом слишком велик, если даже у них будут дети. Было бы здорово, если бы Говинд и Мери после свадьбы переехали к ним.

— Все женщины очень практичны, — заметил Хари.

— А разве это плохо?

— Это заложено в вас самой природой, а следовательно, это не может быть плохо.

Небо было усеяно звездами, а воздух — напоен пьянящими запахами моря и ночных цветов…

— Манжу уже намекала мне об этом, — сказал Хари. — Но зачем нам вмешиваться. Они сами все решат, не маленькие… — Он встал и обнял Симу, склонившись на ее плечо.

— Мне уже четвертый десяток, милая.

— Это прекрасный возраст для мужчины, отца и адвоката, — нежно ответила она.

— В общем-то, да! Все в мире относительно. Когда мне будет за пятьдесят, нашему наследнику исполнится двадцать! И это будет замечательно! Я благодарю Всевышнего, что он вспомнил о нас. Будем молиться, чтобы все было хорошо! А теперь пойдем в комнату, а то наше отсутствие, кажется, слишком затянулось.

Они вернулись в гостиную, и Хари отыскал глазами Говинда. Его брат все еще танцевал, что-то шепча на ушко вконец разомлевшей красавице сквозь переливающийся шелк ее золотистых волос…