У подъезда Хари стояла «Басанти», на которой он ездил с разрешения брата.
Адвокат вышел на балкон. Солнце еще не показалось из-за гор, и город был окрашен лиловатыми тенями уходящей ночи. Откуда-то доносился унылый звук свирели. Хари увидел бредущего по улице «санп-вала» — заклинателя змей.
«Есть же на свете люди, свободные от всех забот, — вздохнул он. — Но я не могу быть свободным от людей, от их забот, надежд и жажды справедливости… Я — адвокат, я — профессионал, а не ахир — пастух и не отшельник. Я еще молод и обязан реализовать свои способности, отдать их людям, своим близким. А сейчас — в бой, Хари!» — приказал он себе.
С нижнего балкона донеслось нежное звучание струн вины. Хари прислушался, и на душе у него стало солнечно…
Первый рассветный луч вспыхнул на небосводе и рассыпался над городом, затрепетав всеми цветами радуги на поверхности слегка волнующегося моря.
Бросив взгляд на памятник Шиваджи, он вернулся в комнату и, подойдя к столу, выжал дольку лимона в стакан с водой и выпил ее маленькими глотками. Внимательно осмотрев свое отражение в зеркале, он взял портфель и вышел.
«Форд» стоял в ожидании брата своего хозяина.
Хари отыскал ключ, сел в машину, включил зажигание и запустил мотор. Улицы были еще довольно свободны, и он быстро добрался до здания суда, где уже дремали таксисты на циновках, расстеленных рядом со своими автомобилями.
Как и накануне, зал был полон. Появление адвоката вызвало одобрительный гул, который быстро пронесся по рядам и медленно стих под сводами огромного помещения. Через несколько минут судья открыл заседание. Первым был вызван свидетель Бонси, который, сверкнув великолепным бриллиантом, красовавшимся на его пальце, поправил галстук и бодрой походкой взошел на трибуну. Его дорогой светлый костюм переливался в ярких лучах солнца, оттеняя темные круги под глазами, которые свидетельствовали о том, что он провел бессонную ночь.
— Двадцатого января вы узнали об убийстве брата. Как вы об этом узнали? — спросил его защитник.
— Странный вопрос, господин адвокат, весь город об этом говорил, как я мог не узнать? — вежливо ответил Бонси, с трудом скрывая раздражение и ненависть. — Речь, в конце концов, шла о моем брате! — подчеркнул он, слегка хлопнув ладонью левой руки по трибуне.
— Господин Бонси, я выяснил, что полиция, явившаяся на место преступления, четыре часа никому не сообщала об убийстве… кроме дочери, — Хари указал на Манжу, — а вы явились в дом брата через полчаса.
Хари бросил на обескураженное лицо Бонси негодующий взгляд и быстро перевел его на Рамасана, который поспешно опустил глаза.
— Как же вы узнали так быстро?
— Мне позвонили.
— Кто?
— Кто-то из слуг, — ответил свидетель, и его глаза беспокойно заметались; он чувствовал, что его подстерегает опасность, но не находил способа уберечься от нее. Его изворотливый, лживый ум был не способен противостоять опытнейшему юристу, обладавшему, кроме профессионализма, ведической мудростью и талантом.
— Господин свидетель, телефонная станция дала официальную справку о том, что в течение четырех часов после убийства никто не звонил в дом господина Варма и не звонил оттуда! Так почему же вы все-таки поехали туда? — наступал Хари на Бонси.
— Как я уже говорил… — машинально пролепетал совершенно выбитый из колеи мошенник, лихорадочно отыскивая в голове правдоподобную версию.
— Ваша честь! — воспользовался адвокат его замешательством. — Я знаю ответ на вопрос!