– Осталось пятьдесят процентов. Все показатели в норме.

Моей щеки коснулась теплая рука. Я настолько не ожидала реакции на это невинное прикосновение, что вздрогнула, но щеку словно опалило огнем, а сердце пропустило несколько ударов. Усиленный в несколько раз отклик на касание… татуировка не просто давала возможность завести детей, она привязывала девушку к дгнарну, делало ее зависимой на всю жизнь. Какой нормальный человек пошел бы на такое?

А я даже не задумывалась.

– Восемьдесят процентов.

Совсем немного отделяло меня от исполнения последней мечты глупой бродяжки.

– Девяносто. Все в порядке?

– Лучше не бывает.

– Процесс завершен. Показатели в норме, общая возбудимость повышена. Нужно понаблюдать вас несколько часов, а затем дать поспать. Три дня будете под круглосуточным наблюдением экстренной системы на случай, если что-то пойдет не так.

– Все будет в порядке, – уверенно отозвалась я.

Кожа там, где теперь красовался узор из сплетенных в единое целое тонких черных нитей, покраснела. Внешне татуировка мало чем отличалась от земных. Может, цветом? Мне показалось, она немного отливала красным. А может, это свет так падал.

Аднар смотрел на татуировку долго. Молчал. Я тоже чувствовала, что говорить здесь просто нечего. Это было… даже не приветом от давно ушедшего дома. Это было надеждой на новый дом.

Медленно он поднял руку и коснулся припухшей кожи. Даже такое простое движение вызвало дрожь.

– Ты хоть понимаешь, что ты сделала? – хрипло спросил он.

– Лучшее за последние годы. Я хочу детей, Аднар. И хочу быть твоей женой. Эти два желания взаимосвязаны. К тому же ты должен попытаться, а я не могу позволить тебе… пытаться с другой девушкой.

– Другие меня не интересуют.

Я была бы не я, если б удержалась и не поддела:

– А как же пять возможных любовниц?

– Пять? – Он притворно задумался. – А работать когда?

– Ну ты же сейчас не работаешь. Вот бы и занялся… гаремом.

– Знаешь, когда я впервые задумался о том, чтобы сделать тебе эту татуировку? Во флаере, когда мы летели смотреть Убежище и музей. Ты спала у меня на плече, а я думал, как здорово было бы привязать тебя к себе, заставить любить.