И все-таки это была бойня. Грессен и Прим-Осен лгали, утверждая, что не причинят вреда моему народу. Всех, кто пытался сопротивляться, жестоко убили, и я не хотела знать, каким образом. Но надо отдать должное народу Канопуса и охране: они тоже неплохо приложили незваных гостей.

Бои вдалеке и над Альсахлом гремели еще несколько часов, а затем остатки флота примжинов были уничтожены. Рутберг, получив данные о численности врага, смог выделить нам несколько эскадр в помощь, так что Террестрис отбили быстро, а другие планеты системы вообще почти не пострадали.

Все это время я провела в уцелевшей части дворца, пытаясь привести себя в порядок перед первым выходом в люди. Вторым, если вспомнить неудачное отречение, но то было вынужденное выступление. А сейчас я начинала исполнять обязанности правителя, так что дико волновалась.

Мне казалось, я осталась совершенно одна. В незнакомом, страшном мире! Я ведь не могу править империей! Одно дело быть принцессой, блистать на балах и праздниках. Другое – реально принимать решения, от которых зависят миллиарды живых существ.

Но пути назад не было, а если бы я отступила, мне бы не простили ни Люк, ни Сашка, ни Аднар. Поэтому я шла вперед, стиснув зубы.

Мы так и не нашли платье, остатки запасов одежды и всего прочего оказались погребены под завалами. Зато нашли костюм сотрудника службы безопасности. Я сочла себя глупой в костюме и с огромной короной на голове, но Мирна заверила, что я смотрюсь по-императорски.

Когда первые лучи рассвета коснулись неба, пришел Аднар.

– Готова?

– Нет, но ты все равно заставишь меня выйти. – Я фыркнула и обвила его шею руками. – Устал?

– Еще чуть-чуть. Сделаем заявление и отдохнем несколько часов. А потом с новыми силами, восстанавливать город. И учить тебя быть императрицей. Снова в экстренном порядке будешь осваивать чипы.

Я снова чуть не разревелась, вспомнив Люка и подернутый поволокой взгляд родных голубых глаз.

– Тише, – Аднар ласково вытер все же пролившиеся слезы, – не плачь о тех, кто ушел. Им уже не больно. Тем, кто остался, нужно жить дальше.

– Они оба… и Сашка, и Люк из-за меня… Меня с Сашкой перепутали, а Люк меня собой закрыл, понимаешь?

– Да, и я буду вечно благодарен ему за то, что он спас тебя для меня.

Я все-таки расплакалась, спрятав лицо на груди Фортема. Не лучшая идея выходить к людям с красными глазами и сопливым носом, но сил просто не осталось.

– Поль… я много смертей видел. В шесть лет видел, как погиб отец, а мать даже не знал, она умерла задолго до того, как я вошел в сознательный возраст. Потом была девушка… друзья, с которыми мы учились, улетали на задания и далеко не всегда возвращались. Ладер и двое его сыновей – я поклялся их защищать, но не сумел. У меня осталась только ты. Моя маленькая девочка, упрямая и сильная. Я влюбился в тебя с того момента, как впервые увидел. И я хочу, чтобы жертва твоей Александры и Люка оказалась не напрасной. Грустить о мертвых нужно, но это должна быть светлая грусть.

Он приподнял мою голову за подбородок и посмотрел в глаза. Я тонула в этом взгляде и, словно кошка, зализывала раны на руках у любящего хозяина.

– Не думай о том, по какой причине это случилось. Не думай о том, что могло пойти по-другому. Думай о настоящем и будущем. Пойдем, нужно успокоить людей. А потом я расскажу тебе сказку и мы вместе поспим.

– Сказка будет приличная? – сквозь слезы улыбнулась я.

– Ну это смотря как выступишь.