Потом, конечно, узнала мама Лили.
Потом Лили.
А потом все. Все. Всего за день его мир перевернулся.
И за это он ее никогда не простит.
Он прошел улицу, другую и наконец увидел свой дом – маленький, но зато только их с мамой. Она настояла на том, чтобы после развода он достался им с Конором, чтобы им не пришлось переезжать после того, как отец улетит в Америку со своей новой женой, Стефани. С тех пор прошло шесть лет, и Конор уже не помнил, каково это – когда в доме есть отец.
Но он все еще об этом думал.
Он поднял глаза на холм за домом, на шпиль церкви, проткнувший облачное небо, на тисовое дерево, нависшее над кладбищем, как спящий великан.
Конор заставил себя присмотреться к нему, чтобы убедиться в том, что это всего лишь дерево, обычное дерево, вроде тех, что стоят возле рельсов.
Дерево. Вот и все. Оно всегда им было. Деревом.
Деревом, которое на его глазах обрело громадное, яростное лицо, залитое солнечным светом, которое вытянуло руки и произнесло: «
Когда он снова взглянул на тис, он увидел перед собой обычное дерево.
Три истории
Тем же вечером Конор лежал в кровати, глядя на часы на прикроватном столике, и не мог уснуть.
Этот вечер тянулся невероятно долго. Мама так устала, после того как разогрела замороженную лазанью, что уснула через пять минут после начала «Жителей Ист-Энда», передачи, которую Конор ненавидел, но записал для нее. Он накрыл спящую мать пуховым одеялом и пошел мыть посуду.
Один раз мамин телефон зазвенел, но она не проснулась. Конор взглянул на экран и увидел, что звонит мама Лили. Он не взял трубку. Конор сделал уроки за кухонным столом, но задание миссис Марл не выполнил, поиграл в Интернете в своей комнате, почистил зубы и лег в кровать. Только он выключил свет, как зашла мама – она выглядела очень уставшей и виноватой – и поцеловала его на ночь.
Прошло несколько минут, и Конор услышал, как ее рвет в уборной.
– Тебе нужна помощь? – крикнул он.
– Нет, милый, – крикнула мама в ответ слабым голосом. – Я к этому уже привыкла.
Да. Вот что самое страшное. Конор тоже к этому привык. На второй и третий день после сеансов терапии ей было хуже всего – она уставала больше прежнего, ее рвало больше прежнего. Это почти вошло в норму.
Через какое-то время в уборной наступила тишина. Конор услышал щелчок выключателя и то, как закрылась дверь в мамину спальню.