Когда мне предложили написать роман по ее задумке, я засомневался. Я не хотел, да и не мог подражать ее стилю. Я оказал бы медвежью услугу и ей, и читателям, и, главное, самой истории. Невозможно создать хорошую книгу таким способом.
Но светлые мысли имеют свойство порождать другие идеи. Я и оглянуться не успел, как задумка Шиван подтолкнула меня к новым замыслам, и у меня зачесались руки от желания записать их, рассказать историю – любой творец мечтает об этой минуте вдохновения.
У меня возникло – и никуда не исчезло – ощущение, будто бы я бегун, которому замечательная писательница передала, как эстафетную палочку, свою историю и сказала: «Держи, донеси ее до всех. Твори!» И я постарался выполнить ее просьбу. Я поставил перед собой задачу написать книгу, которая, по моему мнению, понравилась бы Шиван. Все остальное было не так важно.
Пришло время передать эстафетную палочку Вам, читатель. На писателях марафон не кончается, и не важно, сколько их участвовало в забеге. Мы с Шиван создали эту историю. Держите. Передайте другим.
Творите.
Голос монстра
Как и все монстры, этот появился сразу после полуночи.
Когда он пришел, Конор уже не спал.
Ему приснился кошмар. Не обычный кошмар, а тот самый. Тот, что последнее время преследовал его почти каждую ночь. Тот, что с мраком, ветром и криками. Тот, в котором он изо всех сил сжимал эти руки, но не мог их удержать. Тот, который всегда кончался на том, что…
– Уходи, – прошептал Конор в темноту комнаты, пытаясь отогнать кошмар, чтобы он не повторился наяву. – Уходи сейчас же.
Он оглянулся на часы, которые мама поставила на прикроватном столике. 00:07. Семь минут после полуночи. Это слишком поздно, если завтра вставать в школу, тем более, если сегодня – воскресенье.
Конор сел в кровати.
Он никому не рассказал о кошмаре. Ни маме, ясное дело, ни папе, с которым он созванивался раз в две недели (или около того), ни бабушке и, ни в коем случае, никому в школе. Ни за что.
То, что происходит в кошмаре, никому знать не надо.
Конор окинул сонным взглядом комнату и нахмурился. Он что-то упускал. Он огляделся, все еще отходя ото сна. Кошмар ускользал от него, но оставалось еще что-то, что он не мог уловить, что-то иное, что-то…
Конор прислушался, но тишину спокойного дома нарушали только поскрипывание с пустого первого этажа и шуршание маминой постели из соседней комнаты.
Больше ничего.
И вдруг он услышал. Услышал то, что, по всей видимости, его разбудило.