Я легла на кровать, кутаясь в одеяло. Мне пришлось отползти к самому краю. В тишине тикали часы, отмеряющие время нашего брака, и уютно потрескивал камин.

Перед тем, как улечься окончательно, я обернулась, видя такой же кокон на другом конце кровати. Слегка успокоившись, я стала гнездиться на подушке, проминая ее плечом.

Стоило мне задремать, как вдруг я почувствовала, что с меня стягивают одеяло.

— Ну разве молодожены так спят? — ужаснулся голос, когда я открыла глаза.

С меня и правда стянули одеяло. Я видела, как оно вспыхнуло синим пламенем. Волшебный пепел разлетелся по всей комнате.

— Молодожены должны спать под одним одеялом. В обнимку! Я зачем вам давала книжки: «Сто поз для сна»? — послышался строгий голос.

Я почувствовала, как меня впечатывает в укутанного в одеяло мужа. Он резко открыл глаза, видя, как невидимая сила пытается сделать нас ближе и роднее.

— Одеяло дай, — проворчала я, требуя законную часть одеяла.

— Я в домике, — усмехнулись мне, глядя с подушки. — Кто там пришел? Что это за бедная сиротка с озябшими ручками и ножками? Бедненькая! Совсем замерзла?

— Одеяло, — процедила я, пытаясь урвать себе кусок.

И тут одеяло мужа загорелось. Все тем же синим пламенем. Скинув его с себя, он отшвырнул его на пол.

— А вот вам семейное одеяло! — послышался голос. На нас упало огромное мягкое и теплое одеяло.

Буквально мгновенья хватило, чтобы каждый вцепился в свой кусок.

Можно простить мужчине все, что угодно. Но не одеяло. Он может быть трижды красавцем, сто раз умницей, галантным и обаятельным. Но если он покушается на мое одеяло, отношениям конец!

Через десять минут я лежала, понимая, что хорошо бы перевернуться. А не то одна половина согрелась, а вот вторая нет!

Я посмотрела на внушительный скол на стене, разбитый стол, оборванные шторы и выбитое заклинанием окно.

— Бдзень! — упала на пол люстра, разлетевшись на осколки.

В одеяле были огромные выжженные заклинаниями дыры.

— Ну как? Тепло? — послышался ядовитый голос. Я посмотрела на огромные выжженные дыры, в одной из которых виднелась моя коленка. А в другой — часть бедра.

— Меня согревает ненависть, — прошипела я, пытаясь отлепить собственную руку, обнимающую мужа за талию. Но она была приклеена к нему намертво.