Посмотрите, какую кутерьму поднимают сотрудники почты в Британии вокруг почтовых отправлений первого класса. Здесь, наверное, больше почтовых служащих, изучающих вопрос своевременной доставки писем первого класса, чем, собственно, таких писем.
Во Франции тоже существует два вида писем. Но французам совершенно все равно, дойдет ли письмо первого класса (или, как они скромно его называют,
Британцы столь увлечены собиранием статистических данных о качестве своей работы, что самой работе уделяют все меньше и меньше внимания. Недавно мне пришлось прокатиться на поезде из Лондона в аэропорт Лутон. Я хотел выйти на станции Сент-Олбан, на полпути. Однако, когда мы подъехали к первой станции после Центрального Лондона, было объявлено, что в связи с отставанием от графика на десять минут поезд проследует без остановок до самого лутонского аэропорта. Мне и большинству других пассажиров пришлось сойти и двадцать минут ждать следующего поезда. Итог: поезд пришел вовремя, но пассажиры опоздали. Здесь британские управленцы во всей красе продемонстрировали свой гений.
Во Франции же поезд, даже один из тех слегка поизношенных составов, курсирующих в пригородах Парижа, не пойдет без остановок. Он дотащится до конечной станции, опоздав на несколько минут. Зато пассажиры успеют дочитать газету, отправить пару сообщений, и им не будет дела до того, потеряли ли они десять минут или нет.
Да, французские поезда ломаются в пути и, бывает, приходят с чудовищным опозданием, но в общем они гораздо лучше британских, и это, на мой взгляд, происходит потому, что руководство французских железных дорог тратит гораздо меньше средств на изучение причин опозданий и больше – на сами поезда.
Встреча умов (и языков)
До приезда во Францию я наивно полагал, что встречи назначают для того, чтобы на них принять решение. Но вскоре я понял, что французы устраивают встречу, чтобы послушать себя (и, если уж без этого никак нельзя обойтись, других). Если же вы хотите прийти к решению, вам придется договариваться еще об одной встрече.
В издательской группе, где я работал, при назначении встречи указывали ее начало и конец, и горе тому, кто пытался завершить ее раньше. Если встреча, посвященная обсуждению, скажем, названия нового журнала, по графику должна была продлиться два часа, то у блестящей идеи, предложенной в первые десять минут, не было никаких шансов быть принятой.
Собрание не по протоколу случилось лишь однажды, и то председательствовал в тот день я. Мне удалось менее чем за полчаса покончить со всеми вопросами. Но когда моя начальница увидела, что мы покидаем совещательную комнату раньше запланированного времени, она тут же заставила нас провести второе собрание, посвященное вопросу о том, правильное ли мы приняли решение.
Повестка дня на наших собраниях оглашалась редко, а если такое и случалось, ее почти никогда не соблюдали. Обычно мы успевали рассмотреть два пункта из десяти, затем кто-нибудь из присутствующих начинал философствовать на отвлеченную тему и так далеко уносился от поставленного вопроса, что об остальных пунктах – с третьего по десятый – никто уже, конечно, и не вспоминал.
И это, надо сказать, нисколько не мешало нам заниматься своими делами. Иногда, как я усвоил, лучше не принимать никаких решений. К тому моменту, когда мы наконец подступались к какому-нибудь вопросу, он либо разрешался сам, либо утрачивал свою актуальность. Лучше вовсе остаться без решения, нежели принять неверное или поспешное.
И вновь французское «бездействие» на деле оказывалось более продуктивным.
Я бастую, значит, я существую
В моем романе «
Если оставить потуги на сатиру, то французы действительно часто бастуют. И тому имеется, само собой, веское основание: их забастовки дают потрясающие результаты.
Одна из основных причин тому следующая: бастовать выйдут не только члены профсоюза полировщиков карбюраторов, но и вся отрасль или страна. Вот почему правительство и работодатели почти всегда идут в конце концов на попятный.
Члены профсоюзов в любой отрасли и в любой компании принадлежат, скорее всего, к одному из пяти крупных профессиональных союзов: CGT (
Зачастую снизить накал забастовки могут только сами профсоюзы, жестоко конкурирующие между собой. Так, например, в Париже забастовка транспортников может сорваться, если водители CFDT прекратят работу, а члены
Причины забастовок могут носить порой чисто символический характер. Скажем, машинисты решили, что правительство должно больше делать для улучшения жизни простого рабочего, и проводят однодневную забастовку (лишая, следовательно, работягу дневного заработка). Некоторые уверяют, будто одной из причин, почему Олимпиада 2012 года пройдет не в Париже, стало то, что в день приезда сюда делегации Олимпийского комитета парижские транспортники устроили двадцатичетырехчасовую забастовку. Городские власти умоляли профсоюзы отложить ее проведение, но им было заявлено, что из-за чересчур напряженного графика забастовок очень трудно будет подыскать новое «окно».
Первым делом забастовка – итог: Олимпийский комитет увидел парализованную транспортную систему, и Олимпиаду примет Лондон.