— Своим третьим номером я обязан ему, — сказал Соломон. — И, боюсь, что некоторое время после… этого… я вел себя не слишком этично. Может быть, последствий вообще не будет. Но если будут, я хотел бы примерно представлять их масштабы.

— Ты до сих пор жив, — заметил Такеши. — Это хороший признак.

— Месть — это блюдо…

— Да брось, — сказал Такеши. — Физрук не из тех, кто любит холодное.

— И все же, — сказал Соломон.

— Что же ты сделал?

— Я рассказал уже достаточно, — отрезал Рейн. — Теперь твоя очередь.

— Даже если у физрука получится восстановить прошлое Земли, и все земляне вернутся на свою планету, чтобы начать с начала и получить свой второй шанс, артефакт не уйдет из Системы, — сказал Такеши.

— И что? — спроси Соломон. — Он останется на Денее, а там будет хаос, апокалипсис и бардак, обычный для новых миров, и доступ к нему будет утерян еще на пару веков.

— Нет, — сказал Такеши. — Носитель тоже останется в Системе. Когда они отправлялись на Денею, они этого не знали, возможно, не знают и до сих пор.

— И ты рассчитываешь, что с ним все еще можно будет договориться?

— У меня есть права на артефакт, — сказал Такеши. — Зафиксированные Системой права.

— А если они проиграют?

Такеши развел руками.

— Тогда я буду искать другие пути, — сказал он. — Жизнь достаточно длинна, если не подставлять свою голову лишний раз.

— Я смотрю, ты большой оптимист, — сказал Рейн.

— Я практичен, — сказал Такеши. — Ты сам веришь, что они проиграют? После всего того, что физрук уже сотворил в системных мирах?

— Всякое везение когда-нибудь заканчивается.

— Боюсь, мы имеем дело с чем-то более фундаментальным, чем везение, — сказал Такеши. — Физрук всегда добивается своего, и ты знаешь, к чему это идет.

— Да, — сказал Соломон. — Похоже на то.