— Ну ладно.

Он плакал. Голос у него был смешной. Он лежал в белой рубашке на кровати в темноте. В рубашке «поло».

— Я завтра утром уеду.

Теперь он плакал беззвучно.

— Я просто не мог этого вынести. Я прошел через муки ада, Джейк. Это был сущий ад. С тех пор как мы сюда приехали, Брет обращается со мной так, как будто я ей совсем чужой. Я просто не мог этого вынести. Мы жили вместе в Сан-Себастьяне. Вы, должно быть, знаете. Я не могу этого вынести.

Так он и лежал на кровати.

— Вот что, — сказал я. — Я пойду приму ванну.

— Вы были моим единственным другом, и я так любил Брет.

— Ну, — сказал я, — до свиданья.

— И все это ни к чему, — сказал он. — Все ни к чему.

— Что именно?

— Все. Джейк, скажите, что вы больше не сердитесь.

— Да нет, — сказал я. — Ладно.

— Я так измучился. Я прошел через муки ада, Джейк. Теперь все кончено. Все.

— Ну, — сказал я, — до свиданья. Мне пора.

Он повернулся, сел на край постели, потом встал.

— До свиданья, Джейк, — сказал он. — Вы подадите мне руку?

— Конечно. Почему же нет?

Мы пожали друг другу руки. В темноте я не мог разглядеть его лица.

— Ну, — сказал я, — завтра утром увидимся.