Брайс и Траум негромко рассмеялись. Я же улыбнулась и посмотрела в окно, кстати, чтобы тоже приобщиться к прекрасному: там падал снег. Красиво кружил, припорашивая уже неработавший в это время года фонтан, кусты с перевязанными веточками и ручейки дорожек, петляющих между высокими деревьями. Отчего-то я ужасно любила зиму. И снег. Снег я тоже очень любила! И почти не чувствовала холода.

— Ты сейчас сравнил девушек с картинами? — прыснул от смеха Журик. — Какой ты недалёкий, Щуплый. И девушек, наверняка, никогда не целовал, я прав?

Демоны упасите! Я и парней-то никогда не целовала. Или не помню этого.

— Главное, чтобы ты их не поцеловал случайно, — хмыкнула я, — экспонаты красивые, но трогать нельзя. Посмотри на преподавательский стол — они следят, чтобы никто не обижал леди.

Все проследили за моим кивком и вынуждены были признать, что да, местные девушки точно картины: любоваться, восхищаться и не трогать.

— Но что они делают в академии? — задумчиво спросил Брайс, любитель задавать вопросы.

Впрочем, этот вопрос я тоже была не прочь задать. Эстив наклонился ниже:

— Я слышал, как одна из них обращалась к другой по фамилии. Если мне не изменяет слух, то это была фамилия главы попечительского совета! И у меня есть основания предполагать, что все они — знатные особы. И пришли они обучаться, якобы для них сформируют отдельную новую группу. Прибыли ночью, после отбоя — телепорт засбоил и выбросил их сначала не в той точке, поэтому пришлось петлять разными переходами.

Интересно.

— Но это опять не отвечает на вопрос, что они делают в академии? — озвучила я общую мысль. — Неужели будут тактику и стратегию войны изучать? Я вас умоляю, они максимум, что могут изучить, это тактику и стратегию покорения мужчин.

— Путь к замужеству в высших кругах не сильно отличается от войны, — патетично возвестил Журик, и Брайс закатил глаза.

Он-то был драконом, а не человеком и анимагом, как Маркович и Траум, потому в войны за мужчин не верил. У драконов были истинные. Возлюбленная одна и на всю жизнь. У дракониц, впрочем, тоже, только возлюбленный.

— Ладно, а если серьёзно… Я ш-знаю, — с набитым ртом протянул Жур.

И мы уставились на него удивлёнными взглядами. Вот когда он успевает? Вроде вместе с нами всё утро провёл на плацу, потом — на тренажёрах.

— Вы когда в душ ушли, я побежал в ректорат, — пояснил Журик, прожевав.

— Так вот от кого воняет, — отодвинулся от него Эстив, и я не сдержала улыбку.

— Но благодаря мне вы будете обладать стратегически важной информацией, — обиженно произнёс Журик. — Вы же знаете, как меня любит секретарь…

— У неё плохое зрение, она принимает тебя за своего рыжего кота, — едко вставила я. — Это не любовь, а жалость и привязанность.

— Не важно, — ответил Маркович. — Так вы слушать будете или нет? А то я могу вернуться к своему завтраку…

В этот момент в столовой стало как-то слишком тихо. Все повернулись в одну сторону — к выходу. Через двери вошёл он. Мой черноглазый дракон. Ну он как бы не мой, совсем не мой, но черноглазый, да. Сердце начало ускоренно биться. От страха, не иначе. Мне осталось на него только поднос с едой опрокинуть, чтобы он окончательно меня возненавидел.