Закатное небо осветило серые лица лишь через два часа жуткой гонки. На ватных ногах мы тут же ступили в трясину, не посмев замедлить ход – в этот раз роль предводителя легла на мои плечи во избежание гибели в столь жутком месте. Используя дощатые настилы и постоянно проверяя глубину, мы все же вобрали в сапоги много воды, из-за чего идти было тяжело. Огромные комары старательно облепляли открытые участки тела, оставляя после себя большие зудящие шишки, и изредка недалеко что-то демонстративно баламутило воду, пугая неведением. На карте, что дал мне Роузел, я видела участок земли, где мы могли обосноваться на ночь, но путь до него был долгим.
Оранжевое небо, бросавшее на нашу группу красноватые блики, вдруг затянуло тучей. Подняв головы, мы с ужасом увидели над собой огромного дракона с всадником, вот только бежать куда-то было невозможно. Кругом ядовитые твари, повсюду глубокая трясина, в воде кишат рыбы, похожие на пираний, а путь наверх венчается пламенем огнедышащей ящерицы. Не успела я сориентироваться, как Авалон набросил мне на голову капюшон. Да, я помню, Императрицы не должны узнать о том, что я здесь, но разве сейчас это имеет смысл?
Очередной комар, севший на мою лодыжку, стремительно сократил расстояние между мнимым хладнокровием и настоящей паникой. Я вдруг поняла, что все те проблемы, которые случались со мной прежде, решались с помощью других. Законы и управление Мордором наладил Лайм, за сожженные поля отомстил Харон, организовав защиту, лекарство создал Азазель, сбежать от тюремщиков мне помогли контрабандисты, а избежать наказания правителей Зоэтии помог Авалон. Теперь же передо мной встал очевидный и ужасный факт того, что ждать помощи неоткуда. Я чувствовала себя, как добыча на открытом поле, – так же беззащитно, – и теперь сполна прочувствовала всю свою беспомощность.
Яркая вспышка осветила всё болото, и чьи-то мягкие руки вдруг толкнули меня вперед, прямо в глубокую воду.
***
Наверное, я была босиком. Ступая по мокрой листве, я смотрела на знакомый сад, уверенно продвигаясь к низенькой лавке, где я когда-то пила чай. Вдалеке шумно играли дети, и высокие подсолнухи устремляли солнечные лепестки к сияющему замку. В небе сияла яркая радуга, и рабочие, не замечая моего присутствия, с пыхтением выносили из главных дверей розовую мебель. Я села на лавку, краем глаза подмечая, что рядом сидит кто-то ещё.
– А мне нравился розовый цвет, – произнес знакомый грустный голос, и я, не оборачиваясь, отрицательно покачала головой.
– Слишком нежно. И когда его много – приторно.
– Ты не любишь нежности, да?
– Нет, не люблю.
– Мы сильно с тобой отличаемся.
Здесь я, наконец, повернула голову, встречаясь со своим зеркальным отображением. Мне улыбалась милая розоволосая девушка со сверкающими голубыми глазами. Её пышное розовое платье спадало на лавку многочисленными рюшами, а на боку сияла маленькая аккуратная корона, что словно бы придавала правлению отнюдь не серьезный характер. Она грустно улыбнулась и вдруг сгорбилась, потеряв всю аристократичную осанку и величие.
– Так приятно делать то, что хочется…Ты сильная, раз все эти правила нисколько не тревожат тебя.
– Ну, я умею пускать пыль в глаза.
Девушка рассмеялась, прикрывая ладошкой пухлые губы.
– Ты с самого начала шла против мира, да?
– Наверное…
– Трудно вот так исчезнуть из своего мира и попасть в совершенно иной, где тебе никто не рад…Ты уж прости меня, что я оставила тебе в наследство такой беспорядок.
Я внимательно вгляделась в своё же лицо. В своё? Нет-нет, кажется, я выглядела по-другому. Значит, это и есть Сисиль? Настоящая Сисиль? Действительно, слишком добрые глаза, пускай и уставшие, слишком ласковая улыбка…
– Тебе…не обидно, что я вот так заняла твое тело?