Мы подъехали к медицинскому центру. Прием к психотерапевту назначен на шесть часов вечера. Припарковавшись, он выключил зажигание и вытащил ключи.

      — И? — снова тихо повторила я.

      — И все началось с самого начала.

***

      Психиатр поставил мне весьма неутешительный диагноз. Исходя из моей паранойи, тремора и психопатологического переживания, доктор сказал, что у меня посттравматическое стрессовое расстройство.

      В качестве лечения он назначил мне определенные медикаменты и посещение своего психиатра раз в неделю (минимум, и, если возникнут некоторые вопросы и/или осложнения).

      Из психотропных он назначил мне антидепрессанты (потому что назвал мое состояние весьма депрессивным и удрученным, что может быть подвержено появлению «левых» мыслей о суициде или еще чего-то, чего я не особо запомнила) и транквилизаторы, а также — постоянный досмотр и присмотр за мной.

      Я долго упорствовала решению Смирнова о моем переезде к нему («заодно познакомишься с моим отцом»), так как считала, что за мной прекрасно пригляжу и я сама, или Илья — на крайний случай. Но он решил, что так будет лучше.

      Он всегда сможет наблюдать за мной, следить за тем, чтоб я принимала нужные медикаменты и психотропные по времени и не выходила из дома никуда, кроме универа. В магазин он сходит если что сам или привезет чего.

      Когда мы вернулись в отель из аптеки, я поспешила со всеми лекарствами в номер. Я не хотела больше никого обременять. Итак было достаточно того, что со мной все носились последние сутки, еще как-то задерживать людей я не хотела.

      Не знаю, сколько прошло времени, но мне наскучило валяться в кровати, в окружении таблеток, кофеина и сигарет. Ужин длился с восьми до девяти вечера в одном из залов отеля. Я подумала, что мне нужно собрать кое-какие вещи в чемодан (выезжаем завтра в пять вечера) и сходить в супермаркет на углу.

      Я переоделась в спортивный костюм, завязала хвост, воткнула в уши наушники, взяла кошелек и накинула кроссовки. Выйдя из номера, я замкнула его и стала готовить плейлист, до сих пор стоя у двери.

      — Ты куда-то собралась? — не успела я включить музыку, как меня снова стали донимать. Я повернула голову и посмотрела исподлобья на оппонента.

      — Что-то не так? — поскольку мне дали какие-то «колеса» еще в кабинете психиатра, я разговаривала тихо и мое состояние оставляло желать лучшего, так как я не чувствовала никаких эмоций, словно ничего нет больше во мне. И ничего не было.

      — Синдром еще не прошел? — синдром деперсонализации, однако, еще не прошел. Как таковое побочное действие одного из психотропных. Мне ужасно хотелось закричать, биться об стену, причинять себе боль, но я ничего не чувствовала. Я не могла.

      Он взял меня за руку и повел вниз. Мы вышли из гостиницы и пошли сразу в направлении супермаркета. На улице постепенно темнело, а мне хотелось почувствовать себя счастливой.

      В большинстве случаев (и по мнению очень тупых неразумных существ) женское счастье заключается в наличии второй половинки. Да, это, конечно, в каких-то случаях делает тебя немного счастливее. Но настоящее женское счастье заключается далеко не в этом.

      Музыка играла у меня в ушах, а в руке покоилась широкая ладонь парня, который мне нравится. Невольно я почувствовала, как горят мои щеки от ужасно ощутимого смущения. Я чувствовала себя, словно не в своей тарелке, но по-прежнему не испытывала эмоций.

      Мы бродили по супермаркету, набирая телегу продуктов. И я, поддавшись какому-то неведомому мне порыву, решила прокатиться на тележке. Разгонялась и — летела, как по трассе в ночь.

      Я набирала разные творожные сыры, молочные продукты, несколько банок шоколадной и арахисовой пасты, сигареты, «Маунтин дью», «Блюфина» и «Рэд Булла». Я готовилась к двум бессонным ночам, боясь, что меня будут мучить кошмары, как сегодняшней ночью.