Прочь-прочь тёмные мысли. Я пришла общаться с Луной.

Лёгким движением скидываю одежды и вступаю в круг света. Лунное сияние окутывает нежно, ласкает, струится. И тело моё тоже становится полупрозрачным и мерцает.

Приходит нежная музыка. В ней слышны чарующие переборы арфы, серебреный звон металлофона, нежная печаль свирели.

Я могу взлететь без крыльев.

И взлетаю, кружусь, отдаюсь мелодии, растворяюсь в ней. Она проникает в мою кровь, внутри у меня всё тоже звенит и поёт.

Смеюсь, танцую, парю. Нагая, счастливая, свободная.

Звезды подмигивают мне и осыпают золотым конфетти метеоритов.

Но мой полёт, мой танец обрывает ощущение чьего-то наглого лапающего взгляда.

Опускаюсь на землю, скорее колдую одежду и оглядываюсь.

Никого.

Лишь кряжистое, расколотое молнией дерево надрывно скрипит у края скалы.

Но меня не обманешь. Я-то знаю, как тёмные умеют таиться. Они ведь — часть тьмы. Им достаточно дёрнуть её на себя, как полог. И всё — уже невидимы и неощутимы.

Но мой соглядатай, кажется, убирается по-настоящему.

Ни малейшего следа магического присутствия.

Разузнать бы кто такой смелый, что подглядывает за феей во время ночного купания?! Мы в этот период особенно коварны и свирепы.

Возвращаюсь в свои покои злая, ложусь в постель и зову Маб.

Выручай, мама. Без твоей сказки на ночь мне теперь не заснуть…

Говорят, что феям в ночь со среды на четверг снятся вещие сны. На самом деле сны у нас — всегда вещие. Иные мать к нам не посылает. Мы, её летучая армия, должны быть всегда начеку.

Вот и теперь мне снится лес. Но не нынешний — злой и чёрный, с хищными когтистыми деревьями, а прежний — ещё зелёный, полный птичьего пения и усыпанных цветами полян. Такой, каков он в других уголках Сказочной страны. Раньше Злобнолес звался по-другому, как и весь этот благодатный край, — Чаролесьем.

И жили тут совершенно удивительные люди — мечтатели, фантазёры и сказочники. Ходят слухи, что именно благодаря им и родились когда-то первые феи. Кто-то из сказочников придумал нас для своей истории.