Книги
Ферт
В этом мертвом мире Гид просто пытается найти человека, способного сделать ему протез, который он видел в старом научном журнале. Ради этого он может и пустыню пересечь. Чего он не может - так это понять, каким был мир до того, как превратился в царство песка и пыли. И Ферт... Кто же такие Ферт, о которых говорил его покойный друг? *Обложка - от Laska Alen, иллюстрации авторства Kinuli
— Эти существа спят глубоко под землей, но раз в несколько веков выбираются наверх в местах, где похоронено множество людей...
Золотой шар скользит в небе. Два их там: один огромен, другой мал. Один движется медленно и не меняет пути, другой сам выбирает дорогу. Один излучает свет и жар, другой брызжет маслом и паром. Оба — по-своему идеальны.
— Они приходят к людям ночью, проникают внутрь спящего вместе с воздухом и заражают жуткой болезнью...
Высокий человек дышит ровно. Двое их там: один молчит, другой говорит, тихо, сам с собой. Один смотрит в иллюминатор, другой — в пол, на разбросанные бумажные листы. Ненавидят друг друга и не понимают совсем. Оба — по-своему правы.
— Человек начинает бредить, а затем его обуревает жажда человеческой крови и плоти. Люди охотятся на людей...
От ветра и пыли слезятся глаза. Песок скрипит на зубах. И, решительно, непонятно, как же там, внизу, вообще можно жить.
— Но через семь лет Ферт возвращаются под землю... Семь лет прошло еще вчера.
Человек смотрит вниз, уткнувшись лбом в стекло. «Люди охотятся на людей, — шепчет он, повторяет. — Охотятся на людей... Убивают все, до чего могут дотянуться. Семь лет всего, семь лет... — голос его крепнет. — Неужели ты хочешь, чтобы они вернулись...»
Слова летят вниз.
Он не договаривает. Молчит и тот, другой человек. Молчит, смотрит в пол... И медленно начинает собирать листы.
Мы — слова.
Мы — письма себе же. И только от нас зависит, будем ли мы гордиться, читая их в старости.
Песок бьется в стекла. Шар скользит в небе.
Люди внизу открывают глаза.
Ветреным полднем кажется, что мир утонул. Пыль и песок взмывают вверх, мечутся, тянутся к небу и не находят его. И сам воздух, кажется, встает пеленой перед глазами, не хочет пускать вперед, тормозит шаг и будто даже отталкивает назад.
Горизонта нет.
Фильтр работал с тихим свистом, песок норовил забиться под очки и маску, правая рука, непомерно тяжелая, тянула к земле. Ныла щиколотка в слишком тугом креплении: неверно подобранный, слишком длинный винт прорезал резину острым кончиком и теперь колол кожу, отмечая каждый шаг по невидимой дороге.