Глава 4

Два рельсотрона на двадцатикилометровой отметке были заряжены девятью кинетическими снарядами каждый – их обычная рабочая загрузка. В магазине содержалось десять зарядов, но, поскольку они изготавливались партиями, а процесс заряжания требовал частичной разборки и повторной сборки пушки, считалось необходимым произвести один проверочный выстрел, чтобы убедиться, что снаряды сделаны в пределах допуска и что пушка собрана правильно.

К счастью, с тех пор как эти пушки перезарядили, что само по себе было опасной и хлопотной задачей, ложных тревог не случалось, так что в каждом магазине оставалось лишь одно пустое место.

Обычная начальная скорость снаряда составляла сто километров в секунду, что намного превосходило вторую космическую скорость Михайлова Дня. Изначально пушки применялись для защиты кораблей от столкновений на большой скорости: чтобы разнести микрометеорит на безвредные ионы, требовалась быстрая реакция и крайне высокая ударная сила. Они были хороши и для противокорабельной обороны (что вовсе не значит, будто их когда-либо испытывали в этом качестве), но не столь эффективны против находящихся над горизонтом целей вроде этих двух скафандров. Чтобы пушки могли функционировать в таком режиме, начальную скорость приходилось уменьшать вдесятеро, не давая снаряду улететь в межпланетное пространство, выйти на орбиту Михаила или обогнуть полпланеты, прежде чем рухнуть на землю.

С уменьшенной начальной скоростью снаряд можно было нацелить в точку, находившуюся в пределах десятков километров, – вне прямой видимости, но недалеко за линией горизонта. Проблема заключалась в том, что при этом уменьшалась и ударная сила – кинетическая энергия падала пропорционально квадрату скорости, так что десятикратное сокращение последней означало стократное уменьшение останавливающего воздействия.

И все же то, что способно остановить корабль, остановит и скафандр, пусть даже ударит в сто раз слабее. Но мы, располагая всего лишь восемнадцатью снарядами и не имея возможности перезарядить орудия меньше чем за день, были вынуждены тщательно готовить каждый выстрел.

Мне все же хотелось найти некое объяснение, которое позволило бы нам избежать уничтожения скафандров. Я даже надеялся, что Брианна Бетанкур что-то вспомнит к нашей следующей встрече. Но до тех пор, пока она не даст объяснение, либо его не дадут сами скафандры или те, кто их послал, ничего другого не оставалось, как по-прежнему допускать, что намерения гостей враждебны. Мы договорились, что первые два выстрела (сделанных не одновременно, но с минимальным интервалом) пройдут поверху, так, чтобы снаряды упали примерно в километре от скафандров, не причинив вреда, но четко продемонстрировав наши возможности. Два попадания в одну точку покажут, что мы можем стрелять прицельно. Если это средство устрашения не сработает, два следующих снаряда упадут ближе. Если и это не подействует, следующие два снаряда будут посланы в скафандры.

Те уже вышли из поля зрения первой пары глаз, но Кантор и другие аналитики продолжали получать показания сейсмофонов. Сигналы были слабые, и все же их хватало, чтобы запеленговать цель с погрешностью примерно в двадцать метров – слишком неточно, чтобы гарантировать смертельное попадание, но вполне достаточно для предупредительных выстрелов. Наделив Чунг всеми необходимыми полномочиями, я направился в лазарет, но не успел до него дойти, как замигали лампы: рельсотроны забирали энергию из наших и без того работавших на пределе генераторов.

Пассажирка тоже что-то почувствовала – в ее взгляде появилась настороженность.

– Не думала, что ты так быстро вернешься, Мигель. Все в порядке?

Я притворно улыбнулся под маской:

– А что может быть не в порядке?

– Только что мигнуло электричество. Я подумала, что у вашего поселения какая-то проблема.

Я опустился на стул рядом с ней.

– Тебе еще предстоит привыкнуть ко многому, кроме случайных миганий. Иногда мы вынуждены по нескольку дней обходиться аварийными источниками энергии. Глубоко под землей работают генераторы. Когда-то они были частью маневровой системы «Салмакиды», а теперь выручают нас при перебоях с электропитанием. Впрочем, бесконечно они работать не могут, так что иногда в этих пещерах становится темно и холодно.

– Может, мне лучше вернуться в капсулу?