— Витька, чего шепотом базаришь, ночь, что ли на дворе? — Валерка попытался пальцами открыть отекшие веки, и у него слегка получилось. На меня смотрели его глаза через две узкие щелочки, на ровном сине-багровом фоне.

— Да. блин, хорошо отдохнули, — снова подумал я. — Что же делать, мне послезавтра на работу, как с разбитой рожей на неё идти, не представляю. Витьке, хорошо, у него еще неделя отпуска, хотя все равно, фиг все рассосется, сине-желтому на работу придется идти, ха-ха, под цвет будущего украинского флага его разукрасили.

Лебедев вовремя заткнулся, потому, что дверь купе отъехала в сторону и внутрь зашла парочка, моряк, капитан первого ранга, лет сорока на вид и симпатичная женщина, примерно тех же лет.

— Проснулись, алкоголики, малолетние? — неприязненно спросил капитан.

Валера вроде снова заснул, так, что отвечать пришлось мне.

— Не совсем, товарищ, капитан. Три дня на свадьбе пить самогон тяжко для здоровья.

— Боже мой! — экзальтированно воскликнула дама. — Вы же еще дети совсем! Куда взрослые смотрели, когда вам наливали эту гадость?

— Они и наливали, — буркнул во сне вместо меня Валерка и повернулся к нам задом.

— Меня интересует другой вопрос, — сообщил мужчина. — В кассах заверили, что это купе — военная бронь. Как вы вообще сюда попали? Кто вам продал билеты?

— Ага, так я тебе и рассказал, — подумалось мне. — Не имей сто рублей, а имей одну знакомую кассиршу.

Увы, иметь я её не поимел, но обжимались мы в первый день свадьбы вволю. Пышный бюст тридцатилетней вдовушки Марийки, пробудил во мне непонятное томление, которое Наташке в её девятнадцать пробудить, пока не удалось. А потом Марийка меня кинула. Кинула сразу, как только увидала двухметрового холостяка Ваню Горобца, шахтера из Воркуты, приехавшего на свадьбу к младшей сестре. Рядом с Ваней такой пацан, как я, конечно, не котировался, а посему пришлось скромно отойти в сторону, и основное внимание уделить застолью.

В ответ же на вопрос моряка я безразлично пожал плечами и ответил:

— Понятия, не имею, пришли в кассу, купили билеты, сели в поезд.

Капитан громко засмеялся:

— Сели они в поезд, да вас на руках занесли! Вы тут целый день спите, пердите, да перегаром дышите. Из-за вас пришлось, хрен знает, сколько в вагоне-ресторане торчать.

По красной роже капитана было заметно, что пребывание в ресторане прошло для него с пользой и вряд ли из-за этого он горевал.

Его жена, жалостливо глядя на нас, заметила:

— Вас, мальчики, на свадьбе просто ужасно побили. Прямо дрожь пробирает, когда на ваши травмы смотрю. У меня крем есть от отеков, может, попробуете им намазать синяки.

— Конечно, — оживился я. — Давайте, попробую. Возможно, быстрее отеки пройдут.

Повернувшись, глянул на себя в зеркало, прикрепленное на стенке. Ну, что же все нет так страшно, как я себе представлял. Слегка распухшая переносица и синяки под глазами, по сравнению с Валеркиными травмами, показались пустяком.