Наливая водку в Pepsi

…Уже месяц, как я не ЖИВУ – УЖИВАЮСЬ. Я сдерживаюсь. Молчу, отмалчиваюсь, терплю. Или лежу, или – развиваю бурную; никому не нужную деятельность по вбиванию новых гвоздей и пересмотру старых вещей. В результате – горы окурков и пустых бутылок. В результате – плохо скрываемое раздражение и бесконечное, нереальное желание одиночества – хотя бы на несколько часов. Открываю холодильник – стандартный набор продуктов, которые уже не лезут в горло; смотрю на книжную полку – все, что хотелось – уже прочитано, достаю аудиокассеты – любимые – Каас, ДДТ, Шуфутинский, Sting, Wonder, ABBA – не хочется, видео – не надо. Кто распоряжается моими глазами и ушами? Кто владеет моими мыслями и телом? Кто способен изменить мои вкусы и утолить жажду? Как себя чувствует человек, когда через каждые три метра – телевизоры на полную мощность, а в кошельке – на полбуханки черного?

…Искренне завидую красавице Дашеньке – Мисс, журналистке, дочке члена Союза писателей, да и просто некомплексующей женщине, рассказавшей без прикрас о своих походах и похождениях, не стесняясь собственного мужа, людей известных и неизвестных читателей. Что ее записки без компромата? – газетные очерки. Что ее газетные очерки без имен? – даже фамилию автора в конце лениво прочитать. И уж, тем более, запомнить. Давай уж сразу: риск, экзотика, цветное фото, грязное белье, да с анализом спермы впридачу. Вот тогда – успех! Вот тогда – скандал! Вот тогда – толстая книга с собственным красивым личиком на обложке, да за немалые деньги! И не беда, что люди скомпрометированы, а муж – обескуражен, что друзья недвусмысленно ухмыляются, а женщины в метро, читающие про «дрянную девчонку», стыдливо прикрывают страницы проездным билетом или старой открыткой. Молодец, Дашка! Только красивая и уверенная женщина может себе такое позволить. Завидую!

Начитавшись «сумасшедшей» литературы – захотела быть «нормальной». Беспристрастной, беспроблемной, безжеланной. И тут узнаю, что мрачнейший Сорокин в не очень даже популярном провинциальном книжном раскупается по 20 экземпляров в день. Что бы это значило? Откуда узнали? Неужели нравится?! Значит, это кому-то нужно? Понятно? Близко? Ну, и кому тогда нужна моя «нормальность»? Пусть будет роль. Но когда же антракт и уход домой?..

…Жаль, что дверь изнутри не запирается – никому не приходит в голову постучаться. А, может быть, так и надо? Зачем условности? Весь мир – одна семья. Но почему-то все смотрят разные программы, читают разную литературу, выражают разные мысли, но зато покупают одинаковую водку и помидоры, желательно по минимальным ценам! А я все потрачу на новые мочалки и жидкость для мытья посуды с запахом лимона и киви. Ну, может быть, еще на колготки. Или на ликер Cointreau, равный по стоимости девяти бутылкам «Русской». А хочется! Нравится просто! Приятно. И красиво. И себя чуть-чуть больше уважаешь. А продавцы смотрят с недоумением на полурваный пакет, в который я кладу небрежно (как будто делаю это каждый день) этот самый Cointreau.

Да! Живу – не по средствам. Хочу – не по возрасту. Могу – не по желанию. Вижу – не по ситуации. Таскаю с квартиры на квартиру четыре любимых книги – две про слепых, одну про алкаша, брошенного любимой женой, и одну – про сумасшедшего, вернее, про нормального, которого считали сумасшедшим, и который иногда им прикидывался. А из двух слепых – один тоже притворялся. Наверное, это удобно. А главное – с лишними расспросами никто не лезет. Какой смысл?. Слепой – он и есть слепой…

Откуда-то из глубины, из нутра поднимается злость. Злоба. Булькает, иногда взбрызнет лопнувшим пузырем, плеснет гнусным кипяточком в голову, задергает сердце и – отпустит. Но запах злости остается. И еле заметный черный след на языке…

Чему можно научить мужика за год? Есть вилкой с ножом, пользоваться носовым платком и мыть руки после туалета. Чему можно научить женщину, которая «учит» этого мужика? Не замечать пролитого на рубашку кофе, не слышать звона разбитой чашки и не видеть разбросанных во всех возможных местах грязных носков, газет и сигарет. Не много. Да и стоит ли учить? Ну, ХО-ЧУ я быть смиренной! Смирной. Смирившейся. ХОЧУ! – Не могу. Постоянно – не могу!

…Зачем вспомнилось тело на развалинах любви? Давно не любимое никем. Не ласканное. Не целованное. Такое знакомое, такое несчастное. Ничье. Худое, бледное, и, как будто уже – неумелое. Но такое родное! Руки вспомнили. Запах вспомнился. Поцелуи – с легким привкусом спиртного и сигарет, с легким ароматом One Man Show. С ощущением горячего внутри. Но – без слез. Без истерики. Без слов раскаяния и обещаний. Потому что это было утро после почти бессонной ночи. И непонятно – было ли что-то на самом деле… Нет, не было…

Пора открывать свое дело: ИЧП – «И Часто Приходится» – «ЦИРК». Уже отработано много номеров: жонглирование тарелками, фокусы с купюрами, дрессированные собачки, акробатические этюды в постели, енот-полоскун, пантомима – в течение суток, униформа – в любую погоду. И масса чего другого-разного-любопытного. И посмеяться, и поудивляться, и поохать…

Дайте мне миллион! Всего-то! Для реализации дурацкого женского каприза. Нет, не на шубу и машину. На книгу. Учитывая интерес и любовь нашей публики к интимной жизни – чужой – пусть даже не знакомого человека – можно было бы на этом сыграть, и издать. Минимум тысячу экземпляров. Можно в мягкой обложке. И – вот оно! Утоленное тщеславие! А продавать – в электричках, в нагрузку к газетам.

…Контролирую всех и теряю контроль над собой. Срываюсь, говорю гадости, грубости и пошлости. Обижаю близких и не очень. Сожалею. Но через час – новый виток: сказала – обидела – пожалела.. И почему-то никто не жалеет меня – как надо… Опять в темноте, на диване наподобие топчана, под одеялом, с теми же словами, в той же последовательности, теми же приемами. Ну, почитай ты литературу, великий народный умелец! Ну, фильм посмотри! Оторвись от правды жизни! И не буду я покупать баснословно-дорогое белье и съедобные трусики весом два грамма со вкусом банана! Банан должен быть настоящим! А белье в темноте все равно не разглядеть. И уж, тем более – не оценить. Меня – в нем. И не буду говорить томным голосом и изобретать и изображать сексуальные позы – не в кино! Да и Вы – не Микки Рурк! Вот где настоящий мазохизм! А то – кожа, плетки, кнопки, шипы, браслеты! Тьфу!

…Как хочется, чтобы тебя послушали и услышали! Очень странно и как-то даже глупо, что свои-то и не слышат… Есть у нас психоаналитики, которые определяют характер человека по тому, как он выбрасывает мусор в ведро, каким ножом отрезает хлеб и закрывает ли дверь в ванную, когда умывается? Очень бы хотелось воспользоваться профессиональным советом. Хотя многое мне уже предсказали. Рассказали. Объяснили. Убедили и успокоили. Подготовили к … Якутский наследный шаман в купе поезда Москва-Сочи, еще до появления ребенка, сказал, что ребенок будет только один – сын; дорогая астрологиня с Комсомольского проспекта убеждала, что с мужем никогда не разведусь, и что никогда у меня не будет собственного дома (со всеми вытекающими), телефонная ясновидящая уверяла, что человек, которого я любила, никогда меня не бросит (возможно, мы до старости будем перезваниваться), мудрые знакомые предупреждали – мол, живу не так!. А я вот ТАК и ЖИВУ. И жива. Без дома, с отметкой в паспорте, раз пять в году общаясь по телефону с бывшим возлюбленным. И живу совсем НЕ ТАК. Но – ТАК, как умею. Как получается. Как приспособлюсь. Наливая втихаря водку в «Пепси» и выходя к ужину чуть веселее, чем к завтраку…

Осень

…Никак не удается достичь нужного градуса: для работы для творчества, для забытья. От Absolut’a – дурь, от Mary Brizard – сон, от Spumante – слезы. Пробовала менять дозу, разнообразить закуску, смешивать в различных пропорциях и даже – наливать в разную посуду и регулировать освещение. Ан, нет! Застопорило. Не заводится. Идеи носятся в голове, как пыль в ветреную погоду, и оседают грязью на сердце…

…Год промчался как один день! В чужом доме, в чужой квартире, с чужими тараканами. Но я ощущаю ее своей: оттираю каждую капельку на кафеле, украшаю цветами, покупаю всякие кухонные мелочи. Могу полдня ходить из комнаты в кухню, любовно оглядывая каждый сантиметр, переставлять книги в единственной полке и разравнивать еле заметные складки на оконных шторах. Зачем?.. Все равно – не мое. Я уже вижу, отчетливо представляю себе тот день, когда придется свалить в коробку дюжину любимых французских тарелок, принесенных из «собственной» квартиры, два десятка видеокассет, собачьи миски и – отправляться восвояси, то бишь по месту прописки. Но как расстаться с покоем, который я обрела здесь, рядом с человеком, который давал мне любовь, окружал заботой, выслушивал, утешал, лечил, помогал, терпел, а, может быть, и не замечал все мои капризы! Я жила целый год за двумя каменными стенами, одной из которых был он. Хотя – не стоит говорить о чувствах. Их надо пережить. И запомнить. Оставить в себе, как прививку против дальнейших неизбежных встрясок. Но надолго ли хватит?..

…Утром прохладно, но осеннее солнце на ярко-голубом небе не дает забыть о лете. Смирившиеся с календарем напяливают на себя куртки и сапоги, а те, кто ни в какую не хочет расставаться с отпускными ощущениями – гордо вышагивают в майках и шортах. Красно-желтые листья лежат на дорожках парка, серые шарики репейника гроздьями цепляются за собачью шерсть, на каждом шагу – арбузные корки, россыпи банановых шкурок и пустых пивных банок… Почему-то вспомнился юг. Крым. Кавказ. Азовское море. В ранний час – поход на рынок, на пляж. То же ощущение скоротечности лета, счастья, жизни… Легла на траву. Закрыла глаза… Несколько лет назад приятельница, с которой я уже рассталась, обидевшись на то, что она заснула во время нашего телефонного разговора, когда я эмоционально и предельно откровенно рассказывала ей о своих переживаниях, говорила мне, что в один из незабываемо красивых дней бабьего лета, накануне своего дня рождения, она шла по парку и расплакалась, подумав о возрасте, обо всех несбывшихся мечтах и о тех семейно-бытовых неурядицах, которые лишили ее возможности видеть и воспринимать всю эту красоту… «Ну, как можно этого не заметить!», – думала я,.. а собака слизывала слёзы с моей щеки…

Октябрь. Неотправленное письмо