— Я на чуть-чуть, у меня со вчера «хвост» остался. — Илья мрачно смотрит внутрь шкафа. Ему лет тридцать, он коротко стрижен, в меру мускулист и подтянут. Лицо нестандартное. Работа хорошего имидж-дизайнера, вряд ли собственная. — Вдруг успею с утра…

Он наконец суёт руку в шкафчик и вытягивает оттуда обмякшее тело. Тощее и маленькое, принадлежащее мальчишке лет двенадцати.

— Смелее, он тебя не укусит! — подбадриваю я.

Мальчик дёргается, как от гальванического удара, поворачивается ко мне. В одной руке он держит мужчину, извлёкшего его из шкафа, — теперь у того тело сдутое и невесомое, а глаза пустые, без проблеска мысли.

— Твою мать… — с чувством выдыхает мальчик тонким голосом. — Тебе хорошо острить!

— Думаешь? — заглядывая в собственный шкафчик, спрашиваю я.

— Да! — Мальчик начинает пинками утрамбовывать импозантного мужика в шкаф. Тело гнётся, словно восковое. Под нелепым углом торчит нога в лакированном ботинке, галстук выбивается из пиджака. — Как! Меня! Достало!

— Давай меняться? — предлагаю я. — Ты потаскаешь посылки, а я разнесу телеграммы.

Моё сменное тело тоже ничего не весит. Это мужчина. Ему лет двадцать. На нём спецовка. Он мускулист. Лицо добродушно-идиотское.

Строитель коммунизма с плаката двадцатилетней давности. И не поверишь, что рисовали в США.

Я ведь не стал моделировать или заказывать персональное тело. Обошёлся стандартной личностью — «рабочий». Заглядываю ему в пустые глаза, прижимаюсь лбом ко лбу…

И начинаю впихивать бывшего мотоциклиста в шкаф, с не меньшим ожесточением, чем недавно Илья.

— Слушай, — мальчик тарабанит по кнопкам, закрывая шкаф, — а что у тебя все тела такие одинаковые?

Его новая личность тоже штучная и не менее хорошей работы. Симпатичный рыжеволосый мальчишка, удачные глаза и почти постоянная полуулыбка.

— Дорого стоит персональный дизайн, — отсекаю разговор.

— Брось. — Илья машет рукой. — Ничего он не стоит, сел да сам нарисовал!

— У меня совершенно нет способностей художника.

Я тоже утрамбовал своё прежнее тело и запер шкаф. Непонятно лишь зачем. Ведь этот облик и впрямь не стоит ничего. Он входит в стандартные двадцать из поставки «Виндоус-хоум» — «дружелюбный рабочий».

Как будто где-то в Диптауне могут понадобиться недружелюбные…

— Давай я тебе нарисую? — внезапно загорается Илья. — Раз плюнуть. Будешь всё-таки получше выглядеть, обещаю.