— Пат! — кричит Чингиз. Говорить мы можем. Это хорошо. Это какой-то шанс. — Что с тобой?

Да с ним-то как раз ничего…

Пат опускает пистолет, подходит ко мне.

— Пат! — ещё раз выкрикивает Чингиз.

Тёмный Дайвер склоняется надо мной. Говорит вполголоса:

— Два часа истекли, Леонид. Я жду ответа.

Говорить довольно трудно. Как Чингиз ухитряется кричать — не представляю. Но я всё-таки проталкиваю слова сквозь онемевшее горло:

— Смени маску… не издевайся.

Пат усмехается, и знакомым жестом поднимает руки к лицу. Вверх-вниз. Снимая лицо, надевая лицо. Его плечи раздаются, он тянется вверх. «Скин» меняет цвет, рвётся, превращается в чёрный плащ.

Теперь это Дмитрий Дибенко. Не Человек Без Лица, а Дибенко с фотографий. Со старых фотографий — растерянно улыбающийся, ошарашенный, ещё не осознавший, что натворил, человек.

— Чингиз, это никакой не Пат… — говорю я. — Это Тёмный Дайвер.

Чингиз издаёт лёгкое рычание, словно пытается приподняться.

— Так удобнее? — почти весело говорит Тёмный Дайвер. — Нормально? Или нужна другая внешность? Вика, Маньяк, комиссар Рейд, Крейзи… Цирк окончен. Файл, Леонид!

Я молчу. Четверть часа — и паралич пройдёт. Должен пройти.

— Вы не совсем правильно оцениваете ситуацию, — Тёмный Дайвер оглядывается на замолчавшего Чингиза, на Падлу, который свирепо вращает глазами, но молчит. — Пока я использую гуманные методы. Вы парализованы на короткий срок, пятнадцать-двадцать минут. Если за это время я не получу раскриптованный файл, мне придётся повторить процедуру… но вот беда…

Он делает короткую, выразительную паузу.

— У меня остался только один парализующий заряд. Все остальные — подавляют водители ритма миокарда. Я думаю, это не так неприятно, как оружие, от которого погиб Ромка. И всё-таки обидно… не находите? Голова думает, руки-ноги ещё тёплые, а сердце — остановилось. Пятнадцать минут… мозг не выдерживает. На испытаниях у Дибенко этих психов-добровольцев спасали непрямым массажем сердца. Но у вас-то под рукой нет бригады врачей?

— Ты готов убивать? — спрашиваю я.

Тёмный Дайвер пожимает плечами.

— Я? Не знаю. Вы можете считать, что я блефую. Ваше право — на ближайшие четверть часа. Но за мной стоит новая жизнь, которая хочет родиться. Новый мир. Новые горизонты. За мной миллионы людей, которые не обретут вечности, — пока Дибенко колеблется, осторожничает, экспериментирует. Вы слышали о таком человеке — Вольф Мейрман? Думаю, нет. Это молодой учёный, вплотную подошедший к созданию единой теории поля. Он умирает от лейкемии. Ему осталось жить полгода, год… программа Дибенко позволит ему перенести свой разум в глубину.