И небольшое количество крепких, поджарых мужчин и женщин в форме, с короткими дубинками в руках.

— Чего вылупился! — ко мне подходит, покачивая дубинкой, молодая негритянка. Она жуёт жвачку, на щеке — шрам, на груди — планки незнакомых орденов. — Новобранец хренов… в душевую, быстро!

Спорить не хочется. Устраивать разборки — тоже, тем более что в кобурах уже нет револьверов.

Раздеваюсь, бросаю одежду на пол — в гору чужих тряпок. Вхожу в душевую.

Вода зеленоватая и резко пахнет химией. Как они добились такого чёткого медицинского запаха?

Моюсь долго, тщательно. Происходящее начинает забавлять. Сержанты расхаживают по залу, загоняя «новобранцев» в душевые, а после душевых — в ванны. Колпаки ванн немедленно наполняются белесым туманом.

— Размылся, блин! Не в бане!

Удар дубинкой по рёбрам не слишком болезненный, но обидный. Тем более когда стоишь голый, а бьёт женщина.

— Зря это делаете, сержант, — говорю я.

Негритянка щурится.

— Ты ещё поговори… В анабиозную камеру, живо!

Иду к ближайшей свободной ванне, сзади негритянка, как конвой. Дурацкое ощущение, что сейчас получу пинок под зад.

А к соседней кабинке подходит Нике. Тоже обнажённая. Наши взгляды встречаются.

Пусть мир виртуальный, а тела нарисованы, но всё равно чувствую неловкость. Женщина-сержант не в счёт, она на работе…

Впрочем, и мы теперь тоже.

— Быстро!

Подмигиваю Нике и забираюсь в ванну. На дне — лужица ледяной жидкости, торчат какие-то форсунки и электроды. Гибрид джакузи и электрического стула… точнее, электрической ванны…

В последний миг негритянка ещё раз вытягивает меня дубиной — теперь уж совсем гнусно. Среагировать не успеваю — стеклянный колпак опускается, из форсунок валит туман.

— Ты мне попадёшься! — кричу я, корчась от боли и упираясь коленками в стекло.

Но тут из тупых конусов электродов бьют синие разряды, и наступает темнота…