— Всё, хватит, пора выходить, — объявила Уна после того, как смыла остатки пены с волос.

— Подождите, я хочу помыть тело, — я встрепенулась, вспоминая, что в последние дни слишком много потела.

— Да, точно, совсем забыла, — усмехнулась над собой Уна. — Вот тебе мочалка, я пока схожу за одеждой. Как-то мы упустили этот момент.

Пока я домывалась, магиня принесла чистый балахон, причём не белый, какой носила она и не зелёный, как у адептов. Он был насыщенного брусничного цвета, словно я — Благодетель. Ведь именно наш верховный жрец носил нечто подобное.

— Почему красный? — всё-таки решилась спросить я.

— Много причин, — Уна поджала губы, словно не хотела разъяснять, — в первую очередь, потому что ты беременна.

— А во вторую? — не могла удержаться от вопроса.

— Ты — королева, — всё-таки выдавила из себя Хранительница. — Это не значит, что к тебе будет какое-то особое отношение, нет, я с тобой вожусь лично только потому, что у тебя большая сила, ты в положении и…

Она оборвала себя.

— Что и? — я напряглась, чувствуя, что она от меня что-то скрывает.

— И история у тебя интересная. Подмены эти, Армария опять же. Ты не бойся, уже сейчас готовится анализ твоей крови, волос и ауры для подтверждения происхождения. И уже сейчас я совершенно точно могу сказать, что ты действительно дочь Харника и Виринии. На этом мы закрываем тему прошлого и начинаем занятие. Пошли.

Она взяла меня за руку и решительно зашагала в сторону ещё одной двери, противоположной той, куда выходила она сама и откуда приходили все помощники. За ней скрывалась ещё одна комната, такая же круглая, как и спальня. Пустая, с большим кругом на полу то ли начерченным мелом, то ли выложенным светлым камнем — я пока не поняла.

— Встань в центр круга и подумай о чём-нибудь приятном, — дала мне указание Уна, тоже войдя внутрь круга. — Только не о муже и ни о каком другом человеке. Это должно быть что-то природное.

Легко сказать, да трудно сделать! Как назло, сразу после такого указания в голову полез Крайл, мама, которая королева, Виви, а следом за ней и Кларк.

— Не получается, — простонала я. — Можно мне попеть?

— Можно, — разрешила Уна, — но обязательно весёлое.

Это я понимала и без неё. Что ж, в Коринии много песен о цветах, выбор большой. Вот только в голову пришла скабрезная песенка, которую любил петь мой папа (пусть и не настоящий, но считать отцом Харника совсем не хотелось, по крайней мере, наедине с собой). Разумеется, она была о хрене.

Всем милы цветочки,

Ягодки, грибочки,

Но лучшее средство от всех невзгод –