А про себя подумал, что надо срочно придумать причину, по которой Вера не станет заниматься пилотированием «Пионера». Потому что полет, скорее всего, состоится, когда она будет уже на восьмом месяце. И тут хоть она его будет гонять по Луне, хоть не она – все равно плохо. Волноваться и переживать начнет в любом случае.
На следующей неделе, поздним вечером, когда мы с женой уже легли, она меня спросила:
– Вить, а ты не можешь мне сделать такое самоходное колесо, как у дракона? Очень хочется попробовать.
– Пожалуй, смогу, но тут будут два условия. Первое – делать начну только после того, как ты благополучно родишь. И второе – ездить на нем можно будет исключительно по территории института. И всегда в мотоциклетной защите.
– Спасибо, – шепнула Вера и поцеловала меня в ухо. – А ты не будешь потом говорить, что я езжу быстрее, чем летает мой ангел-хранитель?
– Не буду, эти колеса довольно медленные. То, которое у дракона, развивает всего сорок километров в час. Но у меня такое не выйдет, твое будет разгоняться хорошо если до тридцати. Это надо талант иметь, чтобы разбиться на такой скорости, да еще в защите.
– А… – несколько разочарованно протянула Вера, – понятно. Ты решил, что если я начну ездить на колесе, то буду меньше гонять на мотоцикле, потому и берешься делать. А я-то, наивная, думала, это потому, что ты меня любишь.
Беда с этими беременными, подумал я. Впрочем, ближе к концу срока должно полегчать. Ей, ну и мне тоже. И честно заявил:
– Конечно! Стал бы я о тебе беспокоиться, если бы не любил. Спи, нам завтра вставать рано.
– Нет, Вить, – шепнула Вера. – Не нам, а только тебе. Я, конечно, могу с тобой съездить, но обкатывать «Пионера» не буду. Ты был прав, хотя причину назвал не ту, но все равно.
– Да? А какая же правильная причина?
– Жалко мне его! Он и так уродец с рождения, а его еще и придется готовить к самоубийственной экспедиции. Я понимаю, что он железный, титановый и дюралевый, но все равно не могу. Пусть с ним Юрий Степанович возится. А ты мне ту машинку почини, которую я по старой квартире гоняла на радость Джульке.
– Хорошо, починю, хотя Джуля вроде не скучает.
– Во-первых, он толстеть начал, совсем обленился. Пусть побегает. А во-вторых, я на ней буду нашего сына учить водить луноходы.
– А если родится дочь?
– Тогда тем более.
Глава 11
Школа-интернат, которой я собирался помочь, если в этом окажется нужда, располагалась в квадрате, ограниченном Ленинским проспектом, к «е» на табличках с номерами домов на котором еще никто не приклеивал сверху две точки из изоленты, превращая проспект в «Лёнинский», улицей Новаторов, Воронцовскими прудами и безымянным тупичком, который еще не превратился в улицу Пилюгина. Антонов часто ездил и по Ленинскому, и по Новаторов, но никакой школы тут не припоминал. Я в виде Скворцова в двадцать первом веке не поленился и смотался туда – как-то не верилось, что школу снесли. И убедился, что она стоит, родимая, на своем законном месте и даже неплохо выглядит, просто ее со всех сторон заслонили недавно возведенные высотки. Ну, а в шестьдесят восьмом году тут пока ничего, кроме нее, и не было, даже немецкого посольства.
– Буржуй приехал! – таким криком встретила меня малышня у входа, когда я вылез из «Москвича». – А, нет, не буржуй…
Это кто-то разочарованно протянул, обратив внимание на мою одежду. В официальные шмотки я одевался только при поездках на Старую площадь, а все остальное время ходил в удобных.