— Портрет, — мы понимающе переглянулись, — я задрала планку с портретом м-мамы.

— Синдром отличницы, понимаю.

— Я не хочу делать что-то «на отвали».

— А Аглая Алексеевна? Она не давит?

— Она дала мне ключи от класса. Если вдруг меня настигнет вдохновение в самый неожиданный момент.

— Знаешь… — задумчиво проговорила тетя Таня. — Могу сказать по опыту, что настоящее вдохновение не приходит само по себе, оно появляется в процессе. А то, что все называют вдохновением, всего лишь порыв, идея, резкое желание, инсайт, как вы говорите.

— Значит, у меня нет этого инсайта.

— Появится. Я в тебя верю. В тебя все верят, кроме тебя самой.

Опекунша села напротив меня с чашкой кофе в руках. По ее сдержанной улыбке я понимала, что она хочет еще что-то сказать.

— Выкладывайте, — у меня лицо запылало.

Тетя Таня подперла рукой подбородок и расплылась в «я-же-говорила» улыбке:

— Никитка.

Я закрыла лицо ладонями и смущенно глядела на опекуншу сквозь пальцы, от улыбки болели щеки.

— Вы с ним в последнее время, как два неразлучника.

— Он мне помогает.

— Ага, я видела эту «помощь», — она не сдержала смешок. — Тогда, неделю назад, ты домой зашла полвторого ночи. Процеловаться три часа кряду, это, конечно, сильно!

Все, я покраснела от кончиков пальцев до кончиков волос.

— Хочу, чтоб ты знала, что я не против, — опекунша протянула мне руку, раскрывая ладонь, а я взяла ее в ответ. — Даю тебе полную свободу с этим мальчиком. Уверена, что с ним ты в безопасности. Он никогда тебя не обидит. И с ним вы не наделаете глупостей.

— Хотя очень хочется! — вырвалось у меня. Я испуганно закрыла рот рукой.

Мы с Даниловой обе рассмеялись.