В это время раздался телефонный звонок.

— Минуточку, — сказал Сэнсэй своим друзьям.

Он встал, подошел к телефону и снял трубку.

— Да… Слушаю вас… Да… Да… Лучше во второй половине дня… Хорошо… Всего доброго.

Сэнсэй положил трубку, вернулся и, усевшись в кресло, проговорил:

— Вот такие пироги.

Сергей помассировал виски и медленно сказал:

— Как я понял, в этой структуре схема проста. Даже чем-то похожа на пасеку… Кандук является Хозяином пасеки, который собирает и ест мед. Лембой — это матка в улье. И таких ульев у Кандука, как я уразумел, несколько. Клохтуны — это соты, которые привлекают, организовывают пчел, а также кормят Лембоев и Кандука. А Изныль — это массовые рабочие пчелы, которые «летают» среди людей и собирают с них «мед».

— Можно сказать и так, — согласился Сэнсэй. — Кстати, человек, с которого собирается этот «мёд», по их негласной терминологии называется «вязень», что означает «узник», «заключенный».

— Веселые ребята, — горестно хмыкнул отец Иоанн.

— Да уж, обхохочешься, особенно когда вплотную столкнешься с их деятельностью, — серьезно проговорил Сэнсэй.

— Судя даже по статистике суицидов, разгул этой нечисти сейчас очень массовый, — подчеркнул Николай Андреевич.

— К сожалению… Раньше Кандуки долго на одном месте не задерживались. Постоянно переезжали с места на место. И в принципе их перемещение можно было быстро вычислить. Там, где они появлялись, начиналась серия непонятных самоубийств, такой волнообразный всплеск. То есть, эпизодично проходила волна, потом затихала. Затем вновь этот всплеск появлялся в другом районе или городе. И так они мигрировали, оставляя своих последователей, приближенных, которые продолжали воровать у людей жизненную энергию… А сейчас этими, так сказать, «оргвопросами» в основном занимаются Лембои да Клохтуны. Кандуки же оседают, как правило, в крупных городах да так шифруются, что нужно потратить немало сил, чтобы их вычислить.

Сэнсэй замолчал. Наступила небольшая пауза в разговоре.

— Расплодилось этой нечисти, однако, — проговорил Вано.

— Угу… Чересчур, — добавил Сергей.

— И самое главное, — произнес психотерапевт, в основном обращаясь к Вано и Сергею, — ведь еще столетие тому назад Россия была на последнем месте среди европейских стран по уровню самоубийств. Всего три случая приходилось на сто тысяч населения…

Сэнсэй кивнул, соглашаясь, и дополнил:

— И всего лишь один из трех был спровоцирован окружением Кандука.

— А сейчас что творится в постсоветских государствах! — сокрушаясь, продолжал Николай Андреевич. — Тридцать один случай на сто тысяч населения, когда двадцать случаев уже считается высоким показателем! И это число растет из года в год. И не просто растет, а омолаживается по возрасту суицидников. Это же катастрофа!