Пальер-де-Клев исторгал оставшихся рыцарей, Трините отказался от Трувера. Тристану некуда было идти, кроме как вперед. На акколаду приехал весь цвет военной аристократии. День турнира стал истинным экзаменом мужества для всех, кто был в замке. Начало войны уничтожило последний оплот традиции. Акколада больше походила на похороны монарха. Едва толпа склонялась перед покойником, как тут же разворачивалась, чтобы поклониться королю новому и живому. Присягу пришлось приносить в разбомбленной церемониальной зале под открытым небом. Первые звезды заменили люстры под каменными сводами. Послушники стояли в одних рубашках, достающих им до пят, и ночной ветер трепал их полы. Магистры Ордена – их было семеро – торжественно вынесли уцелевшие реликвии. Аграль пережил налет и приготовился опуститься на плечи новых пальеров.

– Первый послушник Тристан Трувер, шаг вперед, – произнес магистр.

Тристан шагнул.

– Готовы принести присягу Ордену пальеров?

– Готов.

– Есть причины, которые могут этому помешать?

– Таких нет.

– Приступайте, – велел магистр.

Под радетельными взглядами свидетелей Тристан приблизился к первому магистру и испил из медной, ничем не примечательной чаши. Память болью отозвалась, когда содержимое напомнило ему о водах Ворклого озера, но, конечно, в чаше были не они. Тристан поклонился и поблагодарил за кров и еду. У второго магистра он принял пощечину, поклонился и поблагодарил за науку о смирении. Третий магистр поднес серебряные ножницы ко лбу Тристана и срезал пучок волос с его челки. Тристан выразил благодарность за то, что ему есть куда отнести все лишнее и сохранить аскезу. Дойдя до магистра с Агралем в руках, Тристан опустился ниц на гранитные плиты. Несколько минут над ним читали наставления о храбрости, верности, тяге к изучению нового, братстве и скромности.

– На колени!

Тристан повиновался. Аграль опустился на его правое плечо.

– Нарекаю тебя, Тристан Трувер, рыцарем Ордена пальеров.

Аграль коснулся левого плеча.

– Поднявшись, более не смей преклонять оба колена.

Аграль на правом плече.

– Встань, сэр Трувер, рыцарь-пальер!

Тристан поднялся во весь рост. Пятый рыцарь дал ему толстый фолиант – историю Ордена. Шестой – первый личный меч. Холодный металл вернул Тристану еще одно мучительное воспоминание. Сталь, сменившая дерево, была намного весомее, ее было тяжелее нести. Очевидная мысль разбередила рану Тристана еще глубже. У последнего магистра Тристан забрал стопку сложенной одежды с длинными штанами и рыцарским кителем. Аплодисменты окутали Тристана, когда он шагал сквозь ряды скамей.

Он вернулся в залу уже в форме и с мечом на поясе. Ножны непривычно били его при ходьбе. Сэр Мерсигер по-отечески обнял Тристана и передал, что с ним желал говорить лорд Гавел. Министр предпочел провести аудиенцию наедине.

– Как вы себя чувствуете, сэр Трувер? Говорят, вы получили ранение, – учтиво поинтересовался лорд Гавел.

– Прошу вас, сэр, просто Тристан, – он испытывал неловкость от такого взрослого к себе обращения. – Я был контужен. Спасибо, мне уже намного лучше.