– Вот так, – сказала я, закрывая дверцу и восхищаясь тем, что она мгновенно слилась с деревянной обшивкой стены. Интересно, как все-таки Дэниел обнаружил тайник?
Малыш прижался головой к моей груди.
– Ты споешь мне песенку?
Я кивнула, убрала белокурые волосы с его лба, в очередной раз удивляясь, как он похож на своего отца. Если бы только Чарльз был здесь. Я быстро прогнала эту мысль, эту фантазию, и запела.
– Ты не плачь, усни, мой мальчик, баюшки-баю. Утром встанешь и поскачешь на своей лошадке…
Слова слетали с моих губ, успокаивая нас обоих.
Я спела четыре куплета. Этого хватило, чтобы веки Дэниела отяжелели. Я отнесла его в постель и снова укрыла стеганым одеялом.
Его глаза затуманились, когда он рассматривал мое черное платье и белый передник.
– Мама, не уходи!
Я коснулась его подбородка.
– Я ненадолго, мой дорогой. – Я поцеловала сына в обе щеки, мягкие и прохладные.
Дэниел уткнулся лицом в мишку, потерся носом о его нос-пуговку – он так делал с младенчества.
– Я не хочу.
Он помолчал, его разум отчаянно пытался подобрать нужные слова.
– Мне страшно, когда тебя нет.
– Я знаю, любовь моя. – Я пыталась сдержать слезы. – Но я должна идти. Потому что я люблю тебя. Когда-нибудь ты это поймешь.
– Мама, – продолжал Дэниел, глядя в окно, за которым завывал ветер. – Ева говорит, что по ночам появляются привидения.
Мои глаза расширились. Воображению дочки Кэролайн можно позавидовать! А ведь ей только три с половиной года!
– И что же рассказывала тебе Ева?
Дэниел помолчал, будто обдумывая ответ.