— Расскажи еще раз как это было, — попросил я, прерывая затянувшееся молчание.

— Снова? — тяжело вздохнула моя собеседница и увидев мой кивок продолжила:

— Когда этот урод издевался надо мною я чувствовала лишь боль, ничего другого. Потом, когда пришел ты я услышала голос, который успокаивал меня и говорил, чтобы я не беспокоилась и что так нужно. Честно говоря, мне тогда показалось, что это твой голос. Что ты каким-то образом оказался у меня в голове. Но мне было так хорошо от того, что все закончилось, от того, что ты рядом, что я просто перестала обращать на голос внимание. Потом, когда ты меня гладил по голове, меня начала наполнять огромная сила. Раны затянулись, в голове прояснилось. Не так, как раньше, когда ты лечил нас якобы при помощи амулета. Тогда сила проходила как бы сквозь меня. В этот раз она никуда не делась, осталась со мной. Я и сейчас ее чувствую. И знаю, что могу использовать, но не знаю как, — девушка пригубила немного травяного отвара из своей кружки и, все же не удержавшись, взяла еще один орешек.

— Я научу тебя, — пообещал я, стараясь не смотреть на изуродованную руку, которой она взяла сладость.

— Так вот, — наконец управившись с лакомством, продолжила свой рассказ Ирвона. — Сила осталась во мне. И тут я снова услышала голос. Он сказал, что за страх нужно отвечать страхом, за боль — болью, за смерть — смертью. И спросил у меня, готова ли я ответить. И знаешь, я ведь увидела их всех. Всех тех девчонок, что этот ублюдок замучил у себя в кабинете. Знаешь сколько их было? Десятки!

Я удивленно поднял бровь — это было что-то новенькое. Раньше таких подробностей не было.

— Не удивляйся, — заметила мою пантомиму Ирвона, — не все воспоминания вернулись ко мне. А те, что вернулись, они не всегда мои.

— Это как? — все же не выдержал и спросил я.

— Как-как, — досадливо нахмурилась моя собеседница, — я помню чужие чувства. Помню, как меня насиловали. Помню, как меня убивали. Я всегда разная, но это все еще я. Чужие чувства, чужие смерти, я помню их как свои.

— Охренеть, — пораженно выдохнул я. — А ты помнишь только то, что случилось в особняке Кайри, или еще что-то?

— К счастью, — вымученно улыбнулась она, — пока только то, что произошло там. Да и то, не полностью. Эти воспоминания они как бы мои, но не мои. Не знаю, как объяснить.

— И не нужно, — я все же пересилил себя и взял ее за покалеченную руку и, прижав к своим губам, нежно поцеловал.

— Все еще переживаешь по поводу моего уродства? — вновь невесело усмехнулась моя подруга. — Винишь себя, что не смог вылечить?

— Я обязательно найду способ, — пообещал я, снова целуя ей руку.

— Не нужно. Это плата за дар. Нельзя приобрести что-то, не отдав чего-то взамен. Так ОНА сказала. Как по мне — справедливо, тем более что лишилась я всего-то двух пальцев, а не чего-нибудь более существенного.

— Странная какая-то логика, — заметил я.

— Кому дано понять богов? — философски пожала плечами девчонка. — Тем более, это еще и ЕЕ метка, знак принадлежности.

— Что-то я не видел, чтобы другие жрецы Хаймат кромсали себе пальцы в честь своей богини.

— Такое встречается. Только не у жрецов, а у воинов, которые решили посвятить себя ЕЙ полностью.

— Но ты-то не… — я запнулся, вспомнив то утро и то, что Ирвона тогда вытворяла.