Двинувшись вслед за выскочившим из-за стойки трактирщиком, я как бы невзначай дважды почесал затылок — это был заранее оговоренный знак полной боевой готовности для моих ребят. Чем закончится разговор с пречистым я не знал, но, учитывая тяжесть совершенных мною преступлений, сомневался, что чем-то хорошим, поэтому-то и отдал соответствующий приказ.

— Что это за представление вы тут устроили, Итан? — хмуро поинтересовался у меня пречистый, когда мы, наконец, разместились по обеим сторонам небольшого столика в комнатке на втором этаже, похоже как раз и предназначенной для разного рода приватных разговоров.

Я не стал отвечать, так как и сам не знал ответа на этот вопрос. Мысли, одна хуже другой, все продолжали скачки в моей голове. Периодически накатывал страх, граничащий с паникой. Хвала всем богам, в этот момент внутрь вбежали несколько рабынь с подносами и сноровисто начали накрывать на стол, подарив мне так необходимое сейчас время.

Дождавшись, пока они закончат и выйдут из комнаты, я, уже полностью успокоившись, предложил:

— Угощайтесь. Вы, наверное, проголодались с дороги. Кстати, а откуда и куда вы держите путь, если не секрет?

Ну да, если уж наглеть, то наглеть полностью. Только вот передо мною находился не кто-нибудь, а чиновник довольно высокого ранга. Причем, представитель организации, которая считала себя самой жирной жабой на местном болоте, не стесняясь указывать даже монархам. Так что надолго смутить мне пречистого Амьена не получилось. И тот, уже вполне оправившись от первоначального шока, вызванного моими настырностью и нестандартным поведением, негромко, но очень весомо приказал:

— Не юродствуйте, вам это не идет.

— Хорошо, не буду, — покорно поднял руки я, принимая свое поражение в этом раунде.

Повисла пауза. Я с независимым видом поглощал принесенные кушанья и усиленно делал вид, что не замечаю острого взгляда местного Торквемады. Пырься-пырься, на меня местные уловки не работают. Нет во мне страха перед твоей организацией. Точнее, есть, конечно, но он не столь священен, как у местных. Я бы даже сказал, что это не страх, а опасение. Опасение перед сильной и влиятельной группой людей, способной доставить мне множество проблем. А что же касается страха. Его не было. Ни перед кем в этом мире. Да и мне ли, избраннику богов, бояться людских чинов? Понимаю, что звучит это крайне пафосно, но так оно и есть. Что они смогут сделать со мною? Убьют? Так я уже умирал.

И, что самое забавное, пречистый Амьен чувствовал, что я не боюсь. И его, привыкшего к всеобщему трепету перед своей фигурой, это сбивало с толку. Заставляло строить ложные предположения. Сеяло сомнения в его душе.

— Вы знаете, что полагается за убийство воинов, находящихся при исполнении и побег из-под стражи? — наконец, не выдержав, первым нарушил тишину пречистый.

— Думаю, что ничего хорошего, — ответил я с независимым видом. — А почему вы спрашиваете?

— Затем, что у вас большие проблемы, — улыбнулся мой собеседник.

— Правда? — я искренне удивился. — И в чем же они заключаются?

Чистюк вновь вперился в меня своим фирменным эсесовским взглядом, но, заметив, что и на этот раз не сработало, тяжело вздохнув, поинтересовался:

— Зачем вы опять начинаете валять дурака? К чему это все?

— А зачем вы опять начинаете рассказывать мне о каких-то абстрактных проблемах? — вопросом на вопрос ответил я. — Есть что сказать? Говорите конкретно, а не вот это все.

— Вот, значит как? — как-то по-змеиному ухмыльнулся пречистый. — Хотите откровенного разговора?

— Я вроде бы ясно выразился, — пожал я плечами.

— Ладно, будет вам откровенный разговор. Вы подозреваетесь в похищении, незаконном владении и использовании без дозволения на то Круга Чистоты артефакта. — Насквозь канцелярским голосом начал перечислять мои грехи пречистый. — А также в побеге из-под стражи и убийстве находящихся при исполнении воинов Густафа де Феля, виконта фон Фельзена.