Распутница, владея светом целым,
Такой себе присвоила почет
И власть такую над душой и телом,
Как бог, который в небесах живет.
И долго тешилась она. Но вот
Стрелу в нее какой-то враг направил.
А там и лекарь вдруг ее оставил,
Беспомощную и больную тяжко,
Плоха она, и кто-то уж расславил,
Что впала в слабоумие бедняжка.
Ревность
Перевод О. Румера
Глаза и рот ваш целовать прекрасный
Готов я много, много тысяч раз,
Когда вы отбиваетесь напрасно,
А я держу в объятьях крепких вас.
Но в это время мой влюбленный глаз,
Чуть отстранясь, на прелести косится,
Которые мой поцелуй крадет.
Я так ревнив, что глаз мой не мирится
С соперником, хотя б им был мой рот.
МАРГАРИТА НАВАРРСКАЯ[179]
Перевод А. Парина
Послание
Бог дал мне в пастыри Христа —
К иным владыкам мне ль стремиться?
Я хлебом бытия сыта, —
На пищу смерти мне ль польститься?
Меня хранит его десница, —
Мне ль верить собственной руке?
Мое спасенье в нем таится, —
Мне ль строить веру на песке?
Лишь на Христа надеюсь я, —
Не отступлюсь ни впредь, ни ныне.
Он сила, мощь и власть моя, —
Так припаду ль к иной святыне?
Он духа моего твердыня, —
Как я могу его забыть?
Увязнуть стоит ли в пучине,
Чтоб славу ложную добыть?
Вся жизнь моя в любви к Христу, —
Прельщусь ли суетой земною?
Его завет я свято чту, —
Пойду ли я стезей иною?
Такой учитель дан судьбою, —
Кого я с ним могу равнять?
Он не гнушался править мною, —
Так отступлю ли хоть на пядь?
Бог дочерью меня зовет, —
Я ль звать отцом его не буду?
Мои слова весь мир клянет, —
Я ль слух открою злу и блуду?
Он дух мой вынул из-под спуда, —
Меня ли осыпать хвалой?
Нет, ибо бог — везде и всюду.
Ему — любовь и трепет мой.
«Спаситель мой, что я могу добавить?..»
Спаситель мой, что я могу добавить?
Перед тобою нет нужды лукавить:
Ты с тайн срываешь полог темноты.
Ты видишь, помыслы мои просты:
Тобой дышать, тебя любить и славить.
Я научилась ни во что не ставить
Земную власть. Кому же мною править,
Как не тебе, средь этой суеты,
Спаситель мой.
Лишь ты один сумел меня избавить
И оградить от зол, на путь наставить.
Плоть, дух и мысль питаешь только ты.
Яви свою заботу с высоты
И помоги мне жизнь мою исправить,
Спаситель мой.
«Приправа смерти пряна и остра…»
Приправа смерти пряна и остра
И тело жжет до самого нутра.
Кому ее не хочется хлебнуть?
Ведь только смерть дает душе прильнуть
К сосуду очищенья и добра.
Утратив брата,[180] вслед за ним сестра —
Ей смерть была страшна еще вчера —
Свой хлеб скорее жаждет обмакнуть
В приправу смерти.
Она душой спокойна и бодра
И чувствует, что ей теперь пора
К Спасителю идти в последний путь,
И нетерпенье ей стесняет грудь.
Она губами тянется с одра
К приправе смерти.
КЛЕМАН МАРО[181]
Послание королю с просьбой вызволить автора из тюрьмы[182]
Перевод Ю. Корнеева
Король французский, страждущих оплот,
Заутра день шестнадцатый пойдет
(Ошибки в счете нет — даю вам слово),
Как в монастырь Отсидия святого
Маро на кошт казенный помещен,
И хоть я этим несколько смущен,
Дерзну поведать все ж, в чем дело было.
К вам во дворец три пристава-верзилы
Внезапно ворвались, чтоб мне сказать:
«Король вас повелел под стражу взять».
И удивил меня приказ такой
Куда сильней, чем гром с небес зимой.
Предъявлен был пергамент мне потом.
Он нелюдским был писан языком:
Там говорилось лишь о пресеченье,
Поимке, задержанье, заключенье.
«Вы помните, — прохвосты изрекли, —
О том, как арестанту помогли
Из наших рук намедни ускользнуть?»
Тут я, конечно, стал твердить: «Отнюдь!»
Ведь если б я ответил: «Да» — оно
В вину мне после было б вменено.
К тому ж я в этом случае к лжецам
Открыто бы себя причислил сам:
Ну, где мне от тюрьмы спасать других,
Коль разделю я вскоре участь их!
Но понапрасну тратил я слова:
Им внять не пожелали пристава.
Меня они, скомандовав: «Ни с места!»,
Под локти подхватили, как невесту,
Но чуть грубей, и повлекли в тюрьму.
И все ж скорей прощу я и пойму
Их неучтивость, наглость, шельмовство,
Чем подлость прокурора моего —
Чтоб в ад он шел точить с чертями лясы!
Я зайца, перепелку и бекаса
Ему послал, но до сих пор сижу;
А если куш побольше предложу,
Он хапнет и его без лишних слов:
Свои силки подобный птицелов
Таким липучим клеем покрывает,
Что в них любая птичка застревает.
Но к делу! Вот о чем посланье это:
Боюсь, что будет песня моя спета
И пропоют отходную мне вскоре,
Коль на мое не при́зрите вы горе.
Одна надежда у меня осталась —
На ваше милосердие и жалость.
Да и к чему вам надо мною суд? —
Лишь пересуды лишние пойдут.
А коли впрямь понатворил я бед,
Что тоже, кстати, доказать бы след,
С меня вполне довольно порицанья.
Такое мне и дайте наказанье —
Его принять от вас я буду рад.
А если крючкотворы возопят,
Со мной — тут остановка лишь за вами —
Всегда их можно поменять местами.
Итак, пусть вашим, государь, указом
Я из тюрьмы отпущен буду разом,
А уж когда я выберусь на волю,
Меня сюда не заполучат боле.
Прощения прошу у вас смиренно
За то, что к вам решился дерзновенно
С посланьем этим глупым обратиться,
Хоть лично б должен во дворец явиться.
Но тут уж, право, нет моей вины —
Прогулки мне сейчас воспрещены.
Брат Любен
Перевод Ю. Корнеева
Обитель бросив на день целый —
Пускай себе брюзжит приор, —
Скакать в Париж как угорелый, —
Тут брат Любен на дело скор;
Но жить страстям наперекор
И, как Писание велело,
Не устремлять к соблазну взор, —
Тут брат Любен не скор на дело.
Содрать у человека смело,
Коль тот, бедняга, не хитер,
Последнюю рубаху с тела, —
Тут брат Любен на дело скор;
Но устыдиться клички «вор»
И в пользу жертвы оскуделой
Отдать хоть часть того, что спер, —
Тут брат Любен не скор на дело.
Искусней сводни закоснелой
Внушать, что блуд не есть позор,
Девице юной и незрелой, —
Тут брат Любен на дело скор;
Громит он пьянство с давних пор,
Но пусть, коль жажда одолела,
Пьет воду пес его Трезор, —
Тут брат Любен не скор на дело.
Посылка
Посеять зло, разжечь раздор —
Тут брат Любен на дело скор;
Но ближнему помочь умело —
Тут брат Любен не скор на дело.
Против той, кто была подругой поэта[183]
Перевод Ю. Корнеева
Когда я в пост, повздорив с милой,
Ревнивый бросил ей упрек,
Со зла красавица решила,
Что дать мне следует урок,
И вот она, не чуя ног,
Спешит с доносом на того,
Кто за нее костьми бы лег:
«Он сало ел. Хватай его!»
Так эта весть святош взбесила,
Что через самый краткий срок
Явились стражники-верзилы
Меня упрятать под замок,
И толстый их сержант изрек
С порога дома моего:
«Вот он, Клеман, убей нас бог!
Он сало ел. Хватай его!»
Хоть всякое со мною было,
Такого все ж я ждать не мог!
В тюрьму злодейка посадила
Меня за сущий пустячок,
Хоть не пойму, какой ей прок
Лишаться друга своего,
Властям духовным дав намек:
«Он сало ел. Хватай его!»
Посылка
Принц, только та, чей нрав жесток,
В чьем сердце злость и ханжество,
Шепнуть способна под шумок:
«Он сало ел. Хватай его!»
Совершенное рондо
Друзьям после освобождения
Перевод Ю. Корнеева
На воле я, друзья, гуляю снова,
А все-таки томился под замком.
Ну, до чего ж судьба ко мне сурова!
Но благ господь. Сменилось зло добром.
Меня в Нуэ, узилище сыром,
Завистники сгноить давали слово,
Но не смогли поставить на своем.
На воле я, друзья, гуляю снова.
Рим на меня косился, строил ковы,
Хоть не бывал я в обществе дурном
И не содеял ничего плохого,
А все-таки томился под замком.
Как только стала та моим врагом,
Кто мне дороже бытия земного,
В тюрьму Сен-При[184] я брошен был тайком.
Ну, до чего ж судьба ко мне сурова!
В Париже долго я влачил оковы,
А в Шартре был до этого знаком
С темницею, где света нет дневного.
Но бог велик: сменилось зло добром.
Друзья, похлопотали вы о том,
Чтоб отпустили узника больного,
И ныне извещаю вас письмом,
Что вновь гуляю, бодрый и здоровый,
На воле я.
Элегия о злосчастном богаче
Жаке де Боне, сеньоре Самблансе[185]
Перевод Ю. Корнеева