Каждый выбирает для себя!», —

«— …На боевом курсе, товарищ командир, — сообщил ему второй пилот-штурман, оторвавшись от прицела и повернувшись к нему практически детским ещё, но донельзя серьёзным лицом.

Несколько комично выглядело и, он невольно для себя улыбнулся.

— Понял! Передаю управление кораблём…

— Есть! Управление кораблём принял, товарищ командир…

Сдвинув на затылок шлем — так что, вывалился на лоб взмокший белобрысый чуб, пилот-штурман которого все в экипаже звали Алексей — но, чаще просто Лёша или, даже — Лёшка, взялся за свой штурвал и снова приник к прицелу.

— Внимание, экипаж! — передав управление второму пилоту, по совместительству — штурману, сообщил он по внутренней связи, — подходим к цели! Доложить о готовности!

Бортмеханик, и трое бортстрелков по очереди — весело и, с юморком доложили, что к выполнению боевой задачи они готовы…

Эх, молодёжь!

Облегчённо вздохнув, он — командир экипажа тяжёлого, четырёхмоторного воздушного корабля и, заодно — Второй эскадрильи, Пятой авиабригады, Третьей Эскадры Тяжёлых Воздушных Кораблей, Рабоче-Крестьянского Красного Военно-Воздушного Флота, убрал руки с штурвала и огляделся вокруг — испытав нечто вроде гордости за себя и своих подчинённых: его «девятка» — хотя и, насчитывала всего семь тяжёлых бомбардировщиков «Илья Муромец Пак-Фа М5А2», новейшей модификации (у крайних «троек»-звеньев не хватало внутренних ведомых… Да! Восстанавливаться не успеваем…), но шла в общем строю в идеальном порядке — плотным строем, красиво и ровно.

Не его заслуга, кстати — предыдущего командира… Он, несколько опасливо скосил глаза вниз — на своё кресло: да, именно в нём тот и, был убит — истёк кровью от осколка зенитного снаряда, две недели назад.

Дааа…

Хотя, кабина оттапливалась, по низу кабины ощутимо сифонило сквознячком… «Потоптав» по полу кабины ногами, несколько затекшими и замёрзшими — несмотря на лётные «валенки» и носки из кроличьего пуха, он — задрав голову вверх, пару минут любовался инверсионным следом, остающийся за летящим на немыслимой высоте «Большим Братом» — шедшим встречным с ними курсом. Высотный стратегический разведчик заснял цель до бомбардировки, а когда они отбомбятся — развернётся и заснимет её результаты.

Не позавидуешь этим ребятам! Когда он в последний раз лежал в госпитале, то немало общался с одним из них: готовясь к полёту, они садятся в тесную кабину самолёта — залезая через узкие люки на свои рабочие места, одетые — как будто полярники на Северном Полюсе, в меховые одежды… Потом, медленно-медленно взлетают, долго-долго набирая высоту — перегруженные колоссальным запасом топлива… С них пот ручьём льётся!

Потом, когда стратегический разведчик забирается всё-таки на высоту восьми — девяти километров, его экипаж буквально околевает от холода: несколько часов в обледеневшей кабине, дыша кислородной маской. Несмотря на все конструктивные ухищрения, в кабине «Ильи Муромца» жутко холодно! После выполнения задания, вся эта «процедура» повторяется — только, в уже обратной последовательности.

Недаром, все разведчики постоянно кашляют — как туберкулёзники и, слегают в госпиталя целыми экипажами… Если б, не «Антибиотик»!

Зато, ни один «Большой Брат» ещё, за обе войны не был сбит — ни зенитным огнём, ни истребителями противника. Он, где-то там — внутри, поёжился и признался самому себе: есть чему завидовать!

Пару часов назад, вся Третья Эскадра Тяжёлых Воздушных Кораблей — девяносто с лишним тяжёлых четырёхмоторных бомбардировщиков, взлетела с аэродромов под Ревелем. Кружа над Финским Заливом, они построились в «пеленг» и направилась длиннющей «кишкой» на северо-восток. Там, уже над территорией враждебной Финляндии, Эскадра развернулась и взяла курс на северо-запад. Долетев до долготы Гельсингфорса, они ещё раз перестроились — в боевой строй и, уже — «коробочкой», легли на боевой курс — строго на юг.

«Алёши-Ведьмаки» — лёгкие ночные бомбардировщики, оттуда же — с аэродромов из-под Ревеля, каждую ночь летали бомбить Гельсингфорс напрямую пересекая Финский Залив. Попробуй их ночью обнаружь и сбей! Среди «ночников» самые маленькие потери — боевые, по крайней мере…

А, эскадры тяжёлых бомбардировщиков — «работающие» днём, такие сложные эволюции вынуждены проделывать для того — чтобы, подбитые над целью самолёты имели шанс долететь хотя бы до вод, контролируемых советскими ВМФ. Но, такая хитро…опасть физически выматывала экипажи и, неизбежно снижало бомбовую нагрузку…