— В том выступлении я подробно про будущее рассказала. Системный кризис капитализма. Сейчас они съедят Советский Союз. Лет через двадцать им понадобится новая пища, или они сдохнут от голода.
— И тогда они возьмутся за нас?
— Кушать будут Китай. Не обижайтесь, но вы слишком мелкая пища для таких монстров. К тому же мы им нужны. Как постоянная угроза Южанам.
До тех пор пока Север угрожает Югу, Южная Корея намертво пристегнута к США. Если же Корея вдруг объединится, то начнет вести более независимую политику, и вместо безоговорочной поддержки, Америка получит проблемы. Придется придумывать нового врага, ссорить такую объединенную Корею с Китаем, или с Японией. Организовывать сепаратистские движения, придумывать политические партии. Это дорого.
Так что текущее положение их вполне устраивает. Слабый и злобный враг просто необходим, чтобы запугивать регион.
— Но мы не слабы! И не злобны!
— Все усилия коллективного Запада будут приложены к тому, чтобы сделать нас такими. Любая сделка с капиталистами будет просчитана и разорвана именно в тот момент, когда ее разрыв принесет нам максимальный ущерб.
Любое действие КНДР на международной арене будет представлено в СМИ как агрессивное и аморальное. Бороться с этим бесполезно, силы слишком неравны. Поэтому единственный выход для КНДР сейчас — автаркия. Экономическая и идеологическая. Альтернатива — вовсе не оккупация. Альтернатива — долгое прозябание на задворках цивилизации в роль всемирного пугала. Причем эту роль выберем не мы сами, нам ее навяжут извне.
— Успокойся, ты просто видишь все в черном свете, потому что пережила все это в Москве. У нас достаточно друзей в мире, и хотя дело социализма и потерпело поражение, люди-то остались. Поэтому проигранный бой, это еще не проигранная война. Расскажи лучше, над чем ты в последнее время работала?
— Над квантовой связью. Говоря по простому законы мироздания может быть позволяют создать связь между двумя точками, которая будет работать мгновенно, надежно и ее невозможно будет нарушить и перехватить. Все это только в самом начале и к чему приведет, и приведет ли, я сама не знаю. Но исследовать надо.
— Я сам ничего не понял, но для этого у нас есть Пак ХаЧой. Сделаем так: я его приглашу сегодня на обед, ты ему объяснишь, и мы вместе подумаем как нам это организовать.
— Пусть министр прихватит с собой спеца-ядерщика, мне будет проще объяснять уже подготовленному специалисту.
— Когда-то ко мне так же пришел Ли СынГи — изобретатель виналона… Мы дали ему возможность реализовать свои планы и теперь у нас есть во что одеваться. Думаю и с тобой мы не проиграем, если приютим у себя.
Останься пока во дворце, тебе приготовят комнату, вечером придет ХаЧой, мы поговорим еще раз.
Заселили меня тут же, в дворце есть и гостевое крыло, где останавливаются соратники. У выхода сидит охранник, спросила можно ли съездить в гостиницу за вещами. Тот покрутил головой, мол не понимает и позвонил по телефону. Прибыл переводчик. Спросил у него за барахло.
Из ценного там только скрипка. Но и она ни разу не Страдивари, такие можно и здесь найти, наверное. Спросил есть ли пианино где-нибудь поблизости. Нету. Есть каягым, если надо принесут. Не надо. Тащите мои вещи, мне надо крепко подумать. А для этого очистить мозг.
Привезли вещи из гостиницы. Достала скрипку. Подключилась к потоку. Мне просто надо напряжение снять. Не снялось. Ручки-пальчики тренировать надо со скрипочкой регулярно, а я на нее в последнее время забила.
Ким ИрСен доживает последнее, остается ему три года коптить. Потом настанут голодуха и Ким ЧенИр. Где-то в одно и то же время. ЧенИр будет выпутываться, сначала милитаризирует все и вся, потом поверит Амерам, те его кинут, потом как-то даже выпутается, и помрет в 2011 и будет ЧенЫн с атомной бомбой. Это то, что я помню. Историю учить надо было в прошлой жизни, и политикой интересоваться. О! Еще у них будет группа Морабон и такая прикольная песенка с присвистом. Попытался песенку вспомнить, нихрена. Ну да ладно.[10] Это общая тенденция, а могут быть варианты. Как в лучшую сторону, так и в худшую. Впрочем, пока мне здесь безопаснее, чем в Москве, или не приведи господь, Массачусетсе. А если я ошибаюсь, и меня таки грохнут, то я никак на это повлиять не могу. Хотя не должны бы, после такой помпы.
Делай то, чтодолжен, и пусть будет то, что будет. Эта римская фраза всегда меня успокаивала, все три жизни. Итак: Что я должна? Нихрена. Это они мне должны. Паблисити охрененное ихней сраной чучхейщине — раз.