— И? Результаты? — настойчиво посмотрел на него военный. — Он человек?

— С вероятностью в семьдесят пять процентов. — невозмутимо сказал допрашивающий, от чего у меня глаза полезли на лоб. — Предрасположенность к коллаборации с врагом. Больше того, высока вероятность предательства. Он уже морально готов отправить на землю неизвестного противника с почти неограниченными силами. Да еще и аппаратуру поможет переправить, которая привлекает монстров.

— Вы с ума сошли? — не выдержав спросил я. — Вы вообще меня слушали?

— Конечно слушал, и очень внимательно. Вы как минимум дважды пошли на контакт с врагами. Не только подчинились их правилам, но и решились на сотрудничество. Мой вывод крайне прост — изолировать, поместить в поле подавителя… — дальше я слушать этого мнительного типа не стал, но стоило мне попробовать подняться как в бок вонзился шокер.

Разряд прошел по телу, но татуировка от вживленных золотых линий сработала как защита от перегрузки, лишь облегчив мне создание молнии которой я немедля и ударил по напавшему на меня дознавателю. Полковник потянулся к оружию, но его задело перескочившим разрядом, и он рухнул, дергаясь в конвульсиях.

— Тревога! Нападение! — взревел кто-то в коридоре и снаружи раздался грохот армейских ботинок. Я отругал себя за несдержанность, или это надо было винить сидящего внутри Тали? Хорошо хоть о нем я ничего не упоминал.

Ситуация вновь повторялась, и опять не в мою пользу, только теперь у спецов были подаренные мной инструменты-подавители, которыми они с легкостью блокировали все способности, полученные с помощью божественных даров и яблок познания. При мне осталась только молния и два валяющихся на полу заложника.

Сорвав с пояса дознавателя наручники, я сцепил его кисти за спиной, а затем, достав пистолет, поднял на ноги полковника. Прикрываясь им, словно живым щитом, я выглянул наружу чтобы осмотреться. Сразу в меня стрелять не начали, уже хорошо. Но по обеим сторонам коридора обнаружились штурмовые группы и это плохо.

— Идиоты! Я на вашей стороне! — громко крикнул я. — Позовите хоть кого-то разумного, кто понимает, что на самом деле происходит!

— Слава? Ты что опять учудил? — раздался обеспокоенный голос Ратника из соседней камеры. — Не трогайте его, он психованный! И не приближайтесь, я все разрешу!

— Мы еще не закончили. — услышал я голос мужчины допрашивавшего Бориса.

— Хотите поспорить с тем, кто в одиночку добился уничтожения крупного скопления одержимых, а после этого убил десяток одарённых? Этот парень еще месяц назад был обычным гражданским, но за это время поубивал столько народа, что давно съехал с катушек и потерял любые рамки. — продолжил говорить Борис, и, если честно, слышать о себе такое было совершенно неприятно. — Я вас предупреждал — он опасен, и он — наш козырь. Его жизнь важнее моей, вашей и даже взятого в заложники полковника. Ясно выражаюсь?

— Птср смешанный с синдромом мессии? — понимающе произнес мужчина. — Хорошо, но мы не закончили.

— Еще бы. — пробурчал Ратник, выходя из допросной. — Слава, это я! Спокойно, я тут. Не надо меня только током бить.

— У меня значит синдром мессии? — усмехнувшись спросил я, держа пистолет рядом с головой полкана.

— А что, нет? Кто у нас постоянно лезет на амбразуру, но никак не может убиться? — улыбаясь и держа руки поднятыми сказал Борис. — Не против если я к тебе зайду? Новостями поделюсь? Точно могу сказать, что они тебя заинтересуют, но не понравятся.

— Так… а можем без этих придурков как-то обойтись? Они меня уже в предатели записали! — свирепея проговорил я.

— Ну не расстреляли же? — заметил Борис. — Поверь, они не просто так такие нервные. Вчера женским половым органом накрыло большую часть поселений. Просто всех. И в этом приняли участие люди магистра. Хотя… какие уж они теперь люди. В общем эти уроды воспользовались знакомствами в генштабе, зашли в безопасную зону, а когда началась атака гномиков-гомиков из подземелья — ударили в спину.

— Ты шутишь? — мрачнея спросил я.

— А что, похоже? — поднял бровь разведчик. — Сразу после полуночи, когда мы затеяли пляску с Кукловодом, они проникли в охраняемый бункер и вырезали большую часть руководства. А потом начали «поглощать» жизнь из мирных жителей, которые оказались под защитой военных.