Глава 4

— Нет, Слав, даже не думай. — усмехнувшись сказал разведчик, догадавшись о моих мыслях. — Сколько твой предел? Двести метров? Ты умрешь раньше, чем выйдешь из атмосферы земли. И даже если одеть тебя в скафандр — сколько ты протянешь в открытом космосе, и без энергии?

— Что, наш Эвакуатор в космонавты заделался? — спросил поднимающийся по лестнице Михаил. — Без ракеты?

— Да чего вы сразу. — отмахнулся я, снова глядя на далекую землю. — Можно и с ракетой, Уверен, мой организм после изменения кристаллидом еще и не такие перегрузки вытянет. К тому же — он может и ракету создать. По нашим чертежам. Пусть он и не умеет в изобретательство — но копирует все с идеальной точностью, а настоящий безумный ученый у нас на базе уже есть.

— Да, было бы идеально вернуться на Землю. — мечтательно произнес Борис. — Вот только ты немного забываешься. Даже если лететь на сверх современной ракете, которая будет половину пути постоянно ускоряться, а вторую половину — постоянно замедляться на весь путь тебе понадобится месяц. Ну так, примерно. Это без учета того, что столько топлива в маленькую ракету не засунуть, что от постоянных перегрузок ты превратишься в хорошо отбитый бифштекс и что наши планеты вообще то находятся в разных измерениях. А даже если мы одного тебя туда закинем — что толку?

— Я мог бы открыть портал. — проговорил я, и тут же понял, что сморозил глупость.

— Портал. — вздохнул Ратник, похлопав меня по плечу. — Ты сейчас его открыть к нам на базу можешь? То-то и оно что нет, а ведь мы за слабеньким, по местным меркам, блокиратором. Уверен, они и на свою планету что-то подобное повесили, иначе как вышло, что отсюда Землю видно, а обратно — нет.

— Сколько ее еще видно будет, интересно? — спросил Михаил, тоже разглядывая далекий голубой шарик.

— Еще примерно две-три недели, по оценкам наших аналитиков. Аналогичный промежуток прошел с момента первого контакта и обнаружения облучения планеты. После мы совершенно разойдемся на орбитах. Хотя вполне возможно, что сила твари, которая нас сюда притянула, может перестать работать куда раньше. Об этом нам ничего неизвестно. — ответил Борис. — Зато уже понятно, что всяких диковинок у них в достатке.

— Говори прямо — жуткой необъяснимой хероты. — перебил его боксер.

— Они используют вместо техники — магию, а вместо компьютеров — порабощенные души. — поморщившись вспомнил я Читающую. — При этом, к сожалению, не дураки. Даже звери смогли использовать наши автоматы и пулеметы. Вряд ли охотники и прочие старшие потратят много времени прежде, чем освоят автомобили и остальную технику.

— Им это не нужно. — отмахнулся Борис. — Слишком много мороки. Помнишь, что говорил Яндор? Технологии — удел цивилизации. Магия — удел индивидов.

— Не помню, чтобы он говорил такое. — удивленно посмотрел я на разведчика.

— Ну, может и не так говорил, но мысль его к этому сводилась и это правильно. — пренебрежительно ответил Борис. — Для того, чтобы создать один автомат требуется несколько тысяч работа-часов. Имею ввиду от добычи руды и выделки ткани для ремня, до поступления в войска. И все это с лихвой перекрывает один одаренный с огненным шаром. А у них, судя по всему, все — одаренные. Другие просто не выжили.

— Ну с этим я бы поспорил. — вмешался Михаил. — Среди тех же зверей одаренные есть, но не все, к тому же они завязаны на какие-то родоплеменные признаки. У ящеров одно, у рептайдов другое. И это не дар с райской яблони — иначе из каждого можно было бы извлечь источник. Они просто используют то, чего мы до конца не понимаем. Смесь из природных и сверхъестественных особенностей. Та же маскировка хамелеонов на максималках.

— Попробуй-ка объяснить природой их силовые щиты. — усмехнулся Борис. — Я не могу. Вот только это явно не технология. Возможно, передающийся по наследству дар.

— Щиты были только у командиров. Да и невидимость не у всех одинаковая. — заметил я, вспоминая свои сражения. — У черепах все работало по-другому — магию несли на себе Титаны или маги, и те и другие — с даром внутри. Когда носитель жив — его подчиненные могут использовать сверхъестественные способности, как только умирает — их будто отрубает от сети.