Генеральная репетиция

(Блог, 3 июня 2010 года)

Послание оттуда, куда мы пока что не добрались:

Бегущая строка в уголке дисплея сообщала о новом бунте в Гонкувере. Сверхсовременные охранные системы гибли, защищая стеклянные шпили и богатые кварталы – проигрывая не умникам хакерам и не превосходящей технологии, а напору живого мяса. Оружие захлебывалось, скрывалось под приливом живых тел, топчущих мертвые. У него на глазах толпа с торжествующими воплями проломила ворота. Тридцать тысяч голосов в нестройном хоре звучали как один голос, в котором уже не осталось ничего человеческого. Этот звук напоминал вой ветра.[11]

Бетагемот

Неделя прошла – и бо́льшая часть мира, похоже, двинулась своим путем. Мы, в конце концов, лягушки – убери стимул из сферы нашего непосредственного восприятия, и мы забудем, что он вообще существовал. Но, предположим, мы были бы млекопитающими? Предположим, мы умели бы складывать два и два, учиться на собственном опыте? Какие полезные выводы могли бы мы сделать из мероприятий саммита «Большой двадцатки»?

Во-первых, мы могли бы заключить, что лучший способ избежать столкновения с полицией – это начать разбивать окна и громить машины; в прошлую субботу вся Янг-стрит была охвачена бессистемным вандализмом, а мириады копов только стояли и наблюдали. С другой стороны, если бы вам захотелось получить дубинкой по хребту, лучшей стратегией было бы усесться посреди улицы и запеть «О Канада»; у наших отважных Парней в Синем, похоже, не было никаких проблем с тем, чтобы наброситься на таких нарушителей порядка со спины. Кроме этого, использовались следующие стратегии: окружить мирных протестующих рядами размахивающих щитами штурмовиков, приказать разойтись, а потом не давать уйти (один такой инцидент случился в двух кварталах от моего дома); не смотреть на удостоверения журналистов, арестованных, скажем так, по причинам, в которых теперь никто не признается; а также просто избивать случайных прохожих без повода.

Впоследствии полицейские пытались вывернуться парочкой способов. Поначалу они заявляли, что «собственность можно вернуть, а жизни – нельзя», поэтому их стратегией было просто позволить протестующим «растратить силы» в борьбе с витринами (и, видимо, с теми брошенными и подожженными полицейскими машинами, из которых странным образом исчезли – можно даже сказать, «были демонтированы» – компьютеры, обычно украшающие приборные доски подобных автомобилей). Когда же это перестало стыковаться со все бо́льшим количеством видео, в которых безоружных граждан вяжут или бьют сапогом по голове, нам сказали, что злодейские анархисты поскидывали свои черные костюмы и смешались с обычными людьми; что оставалось делать полиции, кроме как нападать на людей, которые выглядели обычными, – просто на всякий случай?

Циник мог бы заподозрить, что правда гораздо проще: за дубинками, и слезоточивым газом, и защитными шлемами пряталось трусливое ссыкло, не желавшее идти против кого-то, вооруженного хотя бы подобранным на улице кирпичом. Кого-то, кто может начать по-настоящему отбиваться, когда на него нападут. Бросаться на безоружных протестующих, сидящих на тротуаре, гораздо безопаснее.

Начальник полиции Билл Блэр не просто признался, что солгал о массовых арестах и драконовских законах, которых на самом деле не существовало; он хвастался этим с усмешкой на лице. Огромному количеству граждан – участникам демонстраций, журналистам, бегунам, покупателям в магазинах, господи боже, – заявляли, что их арестуют, если они будут сопротивляться обыску на улице, если не предъявят документы по первому требованию. Большинство подчинилось; многих все равно арестовали под какими-нибудь надуманными предлогами, которые погоны смогли вытянуть из своих незаконных обысков. Если вдруг у вас в кармане обнаруживался перочинный ножик-брелок, вы были виновны в обладании «потенциальным оружием». Если у вас в рюкзаке завалялся респиратор – ну, знаете, такая одноразовая штука, которой художники и дезинсекторы пользуются для защиты дыхательных путей от паров, дыма и растворителей, – значит, вы пытались «утаить свою внешность». (У одной женщины, арестованной под этим предлогом, респиратор был с собой потому, что она художница – работала как фрилансер с полицейской службой Торонто.) Как я понял, до одного чувака докопались потому, что он возвращался с футбольного матча с вувузелой;[12] она могла использоваться, сказали ему, для «призыва к насилию». (Конечно, это было прежде, чем он представился как государственный обвинитель. Почему-то среди девяти сотен арестованных его в итоге не оказалось)[13].

Итоговым выводом из всех этих сообщений и фотографий может стать вот что: если мы и не хотели смести этих штурмовиков с оружием и в шлемах раньше, то уж точно хотим это сделать сейчас. Когда люди, чья задача – охранять закон, лгут гражданам о самой сути этого закона; когда они отдают «правомерные приказы» разойтись, а на самом деле разойтись никому не позволяют; когда они задерживают, обыскивают, арестовывают и бьют простой народ, не имея иной причины, кроме «сайлоны теперь выглядят как мы», – возможно, мы уже миновали рубеж, за которым могли позволять этим бандитам и отморозкам себя топтать. Может быть, пора начать топтать их в ответ.

Так отреагировать несложно, учитывая все, что мы видим своими глазами, и самодовольные признания самих представителей властей. Трудно не почувствовать, как закипает кровь. Конечно, проблема с тем, чтобы дать сдачи, была очень внятно сформулирована человеком, пишущим под ником AngusM[14], после моей тирады о разливе нефти по вине BP: каждый акт насилия со стороны нас, маленьких людей, может быть использован для оправдания «усиления репрессий во имя „безопасности“. Нападающих могут выставить „экстремистами“ и „фанатиками“, в то время как государство изобразит себя охранителем „мира“ и „стабильности“. Террористические атаки усиливают, а не ослабляют деспотов».