Не успеваю раскрыть рот, как госпожа продолжает:

— Моему сыну нужен ответственный человек, который готов приложить должное усилие и уделить время. Какое у вас семейное положение?

Я снова раскрываю губы, но госпожа сразу листает в конец, где написана самая основная справка обо мне, и я понимаю, как всё рушится. Сейчас она прочтёт, что у меня есть дочь, и проводит за порог.

— Послушайте… — начинаю я и замираю на полуслове, услышав движение в стороне.

— Мама! — мужской голос заполняет всё пространство.

Я поворачиваю голову и просто не верю своим глазам: по лестнице спускается мужчина, статный, высокий, в светлой рубашке и чёрном жилете. В солнечном свете его волосы кажутся огненными. Это ведь не сон, да? Я точно не ошиблась адресом? Потому что с лестницы спустился не кто иной, как господин Фоэрт Кан.

Он проходит к женщине, совершенно не взглянув в мою сторону. Я не могу пошевелиться, взгляд прикован к его лицу, на котором читаются некая растерянность и сдержанное возмущение.

— Мама, я же тебе сказал, что сам займусь этим, зачем ты себя обременяешь, — наступает он.

— Знаю я тебя, пообещаешь и на том и закончишь.

Постойте, он сказал “мама”, я не ослышалась? Мне вдруг становится дурно, я торопливо облизываю пересохшие губы, уставившись на своё досье в руках госпожи, которое хочется вырвать и быстренько, пока меня не опознали, удрать. Но не тут-то было, мужчина поворачивает голову, нацелив взгляд тёмных глаз ровно на меня.

Кажется, сотни молний проходят сквозь всё моё тело, пронизывая острыми иглами, так что начинает печь в груди, а в животе от этого стремительного взгляда как-то странно теплеет. Фоэрт Кан не двигается, кажется, он тоже не ожидал меня увидеть в своём доме. В своем доме… Боже. Эта госпожа так и сказала, что дом принадлежит её сыну, а значит, он… хозяин.

Мужчина смыкает губы, в уголках которых, я не могла не заметить, скрылась ухмылка. Он поднимает руку и почёсывает пальцем переносицу, фыркая себе под нос, на миг отведя взгляд и вновь вернув на меня.

— Мы уже закончили, эта девушка нам не подходит, — разрывает создавшееся молчание женщина, его мама.

— Да? Почему же? — вдруг спрашивает господин и забирает из рук матери моё досье, а пол под моими ногами ускользает. Он опускает взгляд в папку, тёмная бровь чуть приподнимается под прядью медно-красных волос.

— Фоэрт, не трать время, сколько вам лет леди? — обращается уже ко мне.

— Дв-вадцать шесть, — запинаюсь.

— А по-моему, это идеальный возраст, мама. У меня действительно в замке много работы, и на наведение порядка потребуется очень много сил, — произносит, поднимая на меня свой жгучий взгляд, от которого становится трудно дышать.

— Как знаешь, Фоэрт, уверена, что вскоре будешь подыскивать другую.

— У меня чутьё, мама, думаю, госпожа… — заглядывает театрально в досье, — Адалин Ридвон справится. Я правильно думаю, леди?

— Раз ты так считаешь, то разговаривай с леди сам, я пойду пока займусь более важным делом.