– Понятия не имею. Впрочем, кажется, это та самая женщина, которую мы видели, проезжая здесь в прошлый раз.

– Да что же случилось?

Голос мой прозвучал слезливо, и я возненавидел себя за это. Но затем пришла мысль, что я имею полное право на слезы: в конце концов, в тот день я уже оказался свидетелем двух убийств. Я сидел тогда так близко к Карен и Ублюдку, что почувствовал запах крови, хлынувшей сперва из его, а потом из ее головы. А теперь вот еще и это. Я просто не создан для такой жизни, и, говоря по правде, мне приходилось напрягать все душевные силы, чтобы не развалиться на части. Я, правда, не мог себе представить, на какие именно части я развалюсь, но был уверен, что вот-вот точно узнаю.

Мелфорд покачал головой:

– Думаю, ее убил коп.

– Что?

– А кто еще? Мы видели их вместе, в паре шагов отсюда – и вот она мертва. С чего бы вдруг полицейскому оставлять женщину одну на месте преступления, там, где в любой момент на нее может напасть убийца? А поскольку мы с тобой знаем точно, что убийца на нее не нападал, то можем заключить, что это сделал полицейский.

– Но этого быть не может!

Мелфорд готов был возразить, но запнулся на полуслове, потому что в этот момент мы услышали шорох колес по грунту на подъездной дорожке и шум мотора, который тут же заглох.

Мелфорд выключил фонарь и подошел к окну.

– Вот засранцы, – прошептал он, а затем обернулся ко мне. – Ладно, слушай внимательно. Плохая новость: там двое парней, один из которых – тот самый коп. Одетый в штатское, но все равно это он. Постой, не впадай в истерику. Они приехали на пикапе, причем с незажженными фарами. Так что не думаю, что это официальный наряд полиции. Спрячемся – и все будет в порядке.

Содержимое четырех бутылок пива бурно вскипело у меня в желудке и поднялось к горлу, пытаясь вырваться наружу и подбираясь все выше кисловатыми всплесками.

Я позволил Мелфорду схватить себя за руку и перетащить через маленькую спальню в крошечную кладовку в самом дальнем углу, с раздвижными дверями из пластмассовых планок. Кладовка находилась прямо напротив кухни, так что нам все было отлично видно. Но это была не самая интересная особенность спальни: гораздо любопытнее мне показалось то, что в ней не было никакой мебели – ничего, кроме коробок. Из одних торчали старые рубашки и рваные джинсы, из других – папки с бумагами, но большинство коробок было закрыто и запечатано. На одной из них сбоку жирным черным маркером было написано: «Медицинская служба Олдгема». Стены спальни оказались совершенно голыми – лишь на одной из них сиротливо висел календарь двухлетней давности с фотографиями щенков и котят. Открыт он был на октябре.

Дети здесь явно не жили. Более того, эта комната никогда не была детской. Никаких детей здесь и в помине не бывало. Так зачем же Карен и Ублюдок обманули меня?

Задняя дверь фургона открылась, и сквозь щель между пластмассовыми планками я различил две фигуры; у одной в руке был маленький фонарь, которым она обшарила помещение. Темнота не позволила мне разглядеть больше ничего.

На секунду меня накрыла новая волна ужаса. А что, если эти двое пришли что-нибудь искать? Что-то такое, что вполне может лежать в кладовке? От этой мысли меня прошиб холодный пот, и я едва не обмочился: чтобы сдержать позывы, мне пришлось изо всех сил стиснуть зубы.

Ну ладно, по крайней мере Мелфорд рядом, и у него пистолет. Он не позволит нас арестовать. И тут я ощутил, насколько сильно изменилась моя жизнь за последние двадцать четыре часа. Я полностью полагался на другого человека, надеясь, что он защитит меня и убьет моих врагов.

– Ни хрена себе, – сказал один из незнакомцев. – Джим! Да у тебя тут целая гора трупов.

– Сам знаю.

– Господи, да ты только посмотри! Можно подумать, их какой-то робот замочил.