Выскользнув из-под машины, я узнаю переулок, в котором мы находимся. Это тот же переулок у ночного клуба Нокса. Этот ублюдок буквально дал им возможность пытать его. Боже, когда я его вижу…

Гнев проникает в меня, отравляя кровь, пока я обыскиваю пустую машину. Открыв бардачок, я обнаруживаю, что идиоты спрятали в нем мои ножи. Видимо, для того, чтобы быть мускулами в окружении власть имущих, мозги не нужны.

Меня почти тошнит от того, насколько они недооценили меня и мои способности.

Но сейчас это мне на руку, так что я воспользуюсь этим.

Оттолкнув бетонные блоки от багажника машины, которые эти идиоты, должно быть, прихватили из переулка, чтобы «гарантировать», что нам не удастся сбежать, я помогла Барету выбраться из багажника, затем развязывая его. Он уходит, а я начинаю выкладывать тяжелые бетонные блоки на багажник.

— Давай! — шепчет он, направляясь к машине. — Что ты делаешь?! Нам нужна помощь!

Я твердо стою на месте.

— Брайони! Пойдем! — умоляет он, его тон напряжен.

Я качаю головой.

— У нас мало времени.

Как раз в тот момент, когда я произношу эти слова, раздается скрип открываемой боковой двери в клуб. Я хватаю Барета за рубашку и тяну его к кирпичной стене, стоящей позади меня в тени. Мы прижимаемся к холодным неровным кирпичам, затаив дыхание, а рядом вырисовываются очертания темной фигуры.

Мужчина подходит к машине, осматривая блоки. Его голова наклоняется в сторону, когда он замечает лежащий на тротуаре блок. Тот, который я еще не успела вернуть на место. Твою мать. Свет фонаря неподалеку едва освещает его голову, когда он снова выпрямляется. Бритый. Татуированный.

Грёбанный Нокс.

Мой пульс бьется от жгучей ненависти к человеку, который так явно обманул того, кого я люблю.

Выскользнув из тени на кирпичную кладку, Барет пытается дотянуться до меня, но я ускользаю из его хватки. Я сжимаю в руке нож и быстро обхватываю Нокса спереди, направляя острый клинок прямо против его яиц.

— Назови мне хоть одну причину, по которой я не должна отрезать твой никчемный член размером с карандаш прямо сейчас, — процедила я сквозь зубы.

Он вдыхает, его руки поднимаются в воздух рядом с ним. Я еще сильнее вдавливаю лезвие в его джинсы, чтобы он почувствовал, насколько я серьезен.

— Черт… нет. Пожалуйста, — умоляет он, его грудь вздымается, а голос становится бездыханным. — Брайони, детка, пожалуйста. Только не член. Что угодно, только не член.

Я еще сильнее прижимаю лезвие к его драгоценностям.

— О Боже, только не это!