- Ну и хрен с тобой. Не очень то и хотелось, - вполголоса сказал Саня, отворачиваясь от НКВДшника, - пошли Лёха обратно. Потом покурим.

Обратно мы шли неторопливо, по пути словно невзначай заглядывая в другие купе. Первые два ещё были пустыми, в третьем сидели двое пожилых дядек лет шестидесяти, а вот в четвёртом укладывала свои вещи девушка с длинными ярко-рыжими волосами, которой на вид можно было дать лет 25-27. Она явно была из Харькова - может конечно в 1940 году девушки джинсы и носили, но уж точно не такой модели, как в 2008.

- Девушка, вам помочь? - поинтересовался я

- Нет, спасибо, сама справлюсь.

- Ну, как хотите. Моё дело предложить, - ответил я и, вернувшись в наше купе, уставился в окно.

- Что Лёха, отшили тебя?

- Да ничего не отшили. Я без задней мысли помочь предложил. Она отказалась. Ишь, цаца какая. Ну и ладно. Пусть сама в своём купе гасится. Мне и тут неплохо.

- Не кипятись.

- А я не кипячусь.

- Оно видно как ты не кипятишься. Ладно, смотри, кажется наши соседи пожаловали.

Я развернулся и увидел, что в купе заходят двое мужчин. Один выглядел лет под сорок, а второй на вид был младше его лет на десять.

- Здравствуйте. Стало быть, вы наши попутчики, - сказал более старший. Давайте знакомиться. Это Сергеев Георгий. А меня зовут Кошкин Михаил Ильич.

Вот тут в ступор впали с Саней мы одновременно.

- Что, тот самый Кошкин? - сказал я не найдя ничего лучше.

- Да, тот самый, - устало ответил Михаил Ильич.

- А разве вы не умерли? - продолжал тупить я.

- Как видите жив. И, тьфу-тьфу, здоров.

- Я прошу прощения за Алексея, - сказал Саня, ткнув меня локтём по рёбрам, - у него что на уме, то на языке. Так что может ляпнуть что-нибудь не подумав, а потом жалеть об этом.

- Ладно вам, я не обижаюсь. Привык уже к такой реакции. А вы кем будете?

Мы с Александром представились, а Кошкин, подумав с минуту, спросил: