– Боюсь, она сама не обрадуется такому «везению», – возразил Ник.
Алекс швырнул окурок в камин.
– Отделалась переломом челюсти, сломанным носом и сотрясением мозга. Конечно, и это немало, особенно вместе с комой. Полиция опознала ее по больничному номерку на руке – видимо, Марла забыла его снять.
– Не похоже на нее. – Женщина, которую помнил Ник, всегда тщательно следила за своей внешностью.
– Может быть, она была расстроена. Кто знает? – Алекс плеснул себе еще виски. – Лицо ее не в лучшем состоянии, особенно левая сторона, но хирурги говорят, что все это можно исправить. Они уже сделали небольшую пластическую операцию, чтобы лицо стало симметричным, а когда Марла очнется и немного оправится, наверно, будет еще несколько операций.
Он растерянно покачал головой, словно до сих пор не мог осознать масштабов обрушившегося на семью несчастья.
Ник переминался с ноги на ногу. «Почему, черт возьми, не звонят из больницы?» Вынужденное бездействие сводило его с ума. Мать бесстрастно пила чай, не сводя глаз с восточного узора на ковре. Коко, развалившись на ковре, не спускала с Ника подозрительных черных пуговичек-глаз.
– Может быть, мне... – заговорил, не выдержав, Ник, но его прервали – в комнату вбежала Сисси в черной футболке и джинсах.
– Я думала, мы поедем к маме... – начала она и остановилась как вкопанная, заметив Ника.
– Сисси, это Николас. Думаю, ты его помнишь, – заговорила Юджиния.
Сисси окинула его быстрым опасливым взглядом: нижняя губка капризно выдвинута вперед, в глазах напускное безразличие борется с искренним любопытством.
– Да нет, вряд ли.
– Давненько мы в последний раз встречались, – заговорил Ник, решив выручить девочку. – Лет десять прошло, не меньше.
Сисси равнодушно пожала плечами.
– Так мы едем или нет?
– Как только получим известие из больницы. Ник рассказал, что она очнулась и даже разговаривала с ним. Но, когда вошел я, она уже снова была в коме.
– Как это? Разве так бывает?
– Бывает, как видишь.
Алекс допил свою рюмку и положил руку дочери на плечо.