Внезапно меня осеняет: в попытке казаться более храброй, чем я есть на самом деле, я только что осталась совсем одна на незнакомом острове.

На самом деле я ни разу в жизни не путешествовала в одиночку. Когда я была маленькой, то нередко составляла отцу компанию в его командировках – в музеи Лос-Анджелеса, Флоренции, Фонтенбло. Когда я училась в колледже, то ездила с соседками по комнате на Багамы во время весенних каникул. Как-то мне пришлось по работе уехать на все лето в Канаду, но и там я жила с друзьями. Я летала с Евой в Лос-Анджелес и Сиэтл, чтобы встретиться с потенциальными клиентами и оценить произведения искусства для аукциона. Мы ездили с Финном в национальный парк Акейдия; летали с ним на Майами на выходные, прихватив пятницу с понедельником, я также была его «плюс одним»[8] на свадьбе в Колорадо. Я знаю женщин, которые упрямо настаивают на том, чтобы самостоятельно путешествовать в наиболее отдаленные места, как будто воинственная самодостаточность еще более инстаграмна, чем иностранные достопримечательности. Но я не такая. Мне нравится делить с кем-то свои воспоминания. Мне нравится, что когда я поворачиваюсь к Финну и говорю: «А помнишь тот случай на горе Кадиллак…» – то даже заканчивать предложение мне необязательно.

«У тебя приключение», – напоминаю я себе.

В конце концов, моя мать спокойно выживала одна в местах, которые были гораздо менее цивилизованными, чем Галапагосы.

Когда я снова оглядываюсь на пирс, девочки на скамейке уже нет.

Я закидываю рюкзак на плечо и бреду прочь от причала. Небольшие здания напоминают мне кусочки головоломки: кирпичные стены с соломенной крышей, свежая ярко-розовая штукатурка, деревянная арка с вывеской «Бар/Ресторан». Все они разные; их объединяют только плотно закрытые двери.

La isla está cerrando.

По песчаной улице, извиваясь, ползут сухопутные игуаны – единственные признаки жизни.

Я прохожу мимо farmacia[9], магазина и нескольких hostales[10]. Другой дороги в городе нет, поэтому если я не стану с нее сходить, то рано или поздно непременно найду свой отель.

Я продолжаю идти, пока не замечаю мальчика, которого видела с борта водного такси, – он ловил кокосы, которые кидал ему какой-то мужчина.

– Hola[11], – улыбаюсь ему я и жестом показываю вверх и вниз по дороге. – Каса-дель-Сьело?..

Раздается легкий глухой стук – оказывается, это позади меня приземляется, спрыгнув с пальмы, тот самый мужчина.

– Каса-дель-Сьело, – повторяет он. – El hotel no está lejos, pero no están abiertos[12].

Мои губы расплываются в широкой улыбке.

– Gracias[13], – отвечаю я, хотя понятия не имею, что он только что сказал.

Интересно, о чем, черт возьми, я думала, когда решила поехать в страну, языком которой не владею!

Ах да. Точно. Я думала, что поеду с Финном, который им как раз владеет.

Вежливо помахав рукой на прощание, я продолжаю двигаться в указанном мне направлении. Через несколько сот ярдов я замечаю выцветшую деревянную вывеску с вырезанным на ней названием моего отеля.

Я подхожу к двери как раз в тот момент, когда кто-то открывает ее изнутри. Из-за двери показывается пожилая женщина, чье лицо так изборождено морщинами, что напоминает скорее смятую простыню; черные глаза незнакомки блестят. Она кричит тому, кто, по-видимому, остался в здании. Ей отвечают по-испански. На женщине хлопчатобумажное платье с логотипом отеля на левой груди. Она улыбается мне и тут же исчезает из виду, свернув за угол здания.

Следом за первой из отеля выходит вторая женщина – помоложе, с длинной копной черных волос, заплетенных в косу. Она держит в руках связку ключей и, выйдя из здания, начинает запирать за собой дверь.