«То есть то, что он убивает пары и запихивает ткань в горло матерей,.. думаешь, так он стремится обрести семью?»

«Возможно, – сказала Ейтс. – Но тогда речь идёт об убийце в состоянии глубокого психоза. Могу предположить, что раз он выделяет таким образом женщину, в его прошлом есть какое-то травмирующее событие, связанное в фигурой матери. Одеялко в руках ребёнка должно нести успокоение. Если вы посмотрите на роли отца и матери, то обычно именно матерей воспринимают как тех, кто несёт успокоение».

«Лэнгли и Моника Найт были фостерными родителями, – подумала Кейт. – Уверенна, что если мы проверим списки детей, над которыми они получали опеку, в них мы найдём имя убийцы».

Как будто прочитав её мысли, Ейтс продолжила: «Я не могу говорить с уверенностью, но мне кажется, это ткань от детского одеяла. Ты можешь это подтвердить?»

«В общем, да. Я разговаривала с сотрудником компании, где оно, скорее всего, было произведено».

Кейт произнесла слова, и в дверь постучали. Демарко открыла дверь, пока Ейтс отвечала. Кейт увидела, как Демарко передали небольшую стопку бумаг.

«Немало значит тот факт, что детское одеяло часто видится, как символ безопасности вплоть до подросткового возраста, – сказала Ейтс. – Убийца приносит с собой на убийство то, что дарит комфорт. А что ты скажешь о самих убийствах? Они быстрые, а раны точные, или они жестокие?»

«Жестокие».

Демарко просматривала документы, которые только что принесли. Не сразу, но скоро на её лице отразилось волнение.

Ейтс кивала с экрана компьютера: «Могу сказать, что это просто хрестоматийный пример, когда убийца обвиняет родителей в каком-то травмирующем событии из детства. Возможно, здесь речь идёт о родителях, которых у него не было».

«Мы тоже считаем, что это как-то связано с родительством, – сказала Кейт. – А теперь, доктор Ейтс, рада сообщить, что разрешаю тебе снова вернуться к своей работе. Ты помогла превратить возможную теорию во вполне весомую зацепку».

«Рада слышать, – сказала Ейтс. – И рада помочь. Ещё хочу заметить, что рада снова видеть тебя в работе. Ты не можешь жить без неё, я права?»

«Что-то вроде этого, – с улыбкой ответила Кейт. – Ещё раз спасибо, доктор».

И после этих слов Кейт завершила звонок и сразу посмотрела на Демарко, которая продолжала изучать переданные офицером документы.

«Что там?» – спросила Кейт.

«Новая информация по Нэшам, – ответила Демарко. Она передала Кейт ксерокопию документа и добавила. – Оказывается, в прошлом Нэши тоже договаривались о встрече для сдачи отпечатков пальцев. Судя по всему, это было связано вот с чем».

Она передала Кейт ещё один лист бумаги. Кейт оглядела его и сразу поняла, что они найдут дальше. Перед ней была копия листа с отпечатками Нэшей, взятыми в 2007 году. Вместе с отпечатками шла типичная форма запроса на проверку биографии. Внутри этой формы был запрос на получение информации из Управления социального обеспечения.

Второй лист был только что распечатан и ещё тёплый после принтера. Наверху была пометка от руки – из-за ксерокопии она была видна нечётко. Там было написано: «Надеюсь, это именно то, что вы искали! – Руби». Ниже пометки начиналась обычная анкета организации под названием «Фэмили Френдс энд Сервисис». Анкету заполнила Тони Нэш, но подписали оба: и Тони, и Деррик Нэш. Вопросы в анкете были о семье и детях и указывали на связь, которую обнаружили Кейт и Демарко, – фостерную опеку. Сколько детей вы воспитали? Почему вас интересует забота о детях в чрезвычайных ситуациях? В вашем доме есть просторная комната, где может жить ребёнок?

Там были и другие подобные вопросы, и на все Тони Нэш дала соответствующие продуманные ответы.

«Вы когда-нибудь слышали об этой «Фэмили Френдс энд Сервисис»? – спросила Демарко.