— Эти книжки я читала своей доченьке, когда она была в животике, — с придыханием делюсь с ней важным откровением. Саша приподнимает голову и тыкает мне в живот пальчиком.

— Тут?

— Тут! — смеюсь и прижимаю ее к себе ближе. — Мы читали эти книжки вдвоем, и когда ей что-то нравилось, она пиналась изнутри. И тогда я читала эту сказку снова.

Воспоминания об этом туманят слезами глаза. Всю беременность я проходила легко, меня ничего не волновало, анализы были очень хорошими, и, наверное, именно поэтому я тогда не могла принять заключение и слова врачей о том, что ребенок умер при родах. Ведь этого не могло быть! Мы стали с ней единым целым — вместе читали сказки, и она всегда реагировала на мой голос, что невероятно умиляло и смешило.

— Тада давай читатсь! — Саша обняла меня снова, прижалась горячей головой, и я открыла книжку, которую не открывала уже три года…

— Давным — давно, когда еще деревья Вечного леса были маленькими, в небольшой норке под ивой родился лягушонок… — начала я читать медленно и тихо, прислушиваясь к самому сладкому, самому приятному звуку на свете — дробному биению сердечка маленькой девочки, доверчиво прильнувшей ко мне.

Комната медленно погружалась в полумрак, который рассеивался только уютным светом прикроватной лампы, и я гладила девочку по голове, отвечая на ее вопросы, которые она задавала про глупого и отважного лягушонка. Температура спадала, и спустя какое-то время Саша уснула, а я все также сидела в кровати, поглаживая ее, наслаждаясь счастьем в чистом виде, и понимала, что отпустить ее, оставить просто так не смогу.

Потому что она — моя. По — настоящему моя!

Это говорит не только анализ, тест ДНК. Так говорит мое сердце, моя интуиция, мой материнский инстинкт, если хотите!

И тогда в моей голове вдруг появляется план.

Осторожно, чтобы не побеспокоить девочку, медленно выбираюсь из ее объятий, укрываю одеяльцем. Температура спала, и я точно знаю, что она уже завтра будет идти на поправку, потому что я смогла каким-то невероятным образом силой своей любви и заботы прогнать болезнь, растворить ее в тенях наступающей ночи, раздавить в зародыше, не давая разрастись в ее крови.

Прикрываю за собой дверь, и тихо, на цыпочках, вхожу в темную и пока еще прохладную комнату, ту, которую мне выделил Царев. Свет луны освещает только кровать, тумбочку рядом, скользит по экрану ЖК-монитора телевизора на стене, путается в углах какой-то картины.

Я отхожу к окну, включаю сотовый телефон и набираю номер бывшего мужа.

Нас уже ничего не связывает целых три года, но теперь, когда я знаю правду, когда я на сто процентов получила подтверждение того, что он ошибался, да что говорить, — что все ошибались! — надеюсь, что он мне поможет.

Как бы там ни было, но ведь и он — отец Саши, и должен помочь мне забрать ее из этого огромного дома, у этого сильного и властного мужчины, который считается ее отцом.

— Алло? — Выдыхаю в трубку, приглушая голос. — Это я.

— Чего тебе? — На том конце провода мужской голос звучит сонно и недовольно, но меня это не может остановить.

— Я хочу, чтобы ты приехал за мной… и своей дочерью… Мне нужно, чтобы ты скорее появился тут и увез нас с Сашей отсюда…

— Что?!