— И с музыкой у него было так же, понимаешь? Набрасывался на нее с диким отчаянием. То по уши влезал в слоукоровый прог-самба-фьюжн, а потом вдруг транс-рокабилли эмбиент джаз. Пара недель — ему все надоедает, и он берется за грайндкоровые эн-ка-баллады, пытается соединить их тибетскими мантрами в духе шугейзеров, наложив на коктейль синтезатором каёкёку и еще скиффл на заднем плане. Как-то раз хотел петь только числа и сделать такой альбом, но эти фриц-рокеры, «Алго и Ритмы», его опередили.

— Странно, — сказал я, — а на мой слух, все это был сплошной рок-н-ролл.

— Это «Сэппуку», — пояснил Суда. — В записи они все разбавляли. И отказывались выпускать многие его песни. Как, бишь, они говорили? Прельщение рынка?

— Перенасыщение?

— Ага, перенасыщение рынка. Так что всякий раз Ёси уговаривали вернуться к доброму старому року. Вот почему он хотел уйти из фирмы после следующего альбома.

Пальцы Далии Курой замерли. Татэ-Ла Бьянка Мацумото приподняла голову с колен Суды. Но Суде понадобилось еще четыре секунды, пока до него дошло, почему все так пялятся.

Когда наконец дошло, лицо Суды застыло, как его прическа. Откинувшись к спинке сиденья, он потер подбородок, напуская на себя беззаботный вид. Я припомнил совет из «Мощного аккорда Японии»: «Нота, продленная в уместный момент, усиливает напряжение». Так что я позволил этой ноте повисеть еще, а сам пока анализировал вчерашние слова Таби: Кидзугути ждал большой сюрприз.

— Кто еще был в курсе? — спросил я.

— Не знаю, — выжал из себя Суда.

Конечно, он подумал о том же человеке, что и я. Кидзугути, судя по всему, не любитель сюрпризов. Однако убить Ёси — не лучший способ удержать певца в фирме. И как в эту мозаику умещается путаница с отелями, «Общество Феникса», парень в красном и его молчаливый напарник в синем? Кстати говоря…

— Ты знаком с человеком по имени Санта?

Суда дернулся, как ужаленный.

— Хидзимэ Сампо?

— Весь обвешан цепками, много болтает.

— Как ты о нем проведал?

— Твое дело играть на гитаре, мое — вызнавать подробности.

— Я больше не играю. Теперь я занимаюсь кикбоксингом.

— А я по-прежнему вызнаю подробности, — сказал я. — Задаю вопросы и узнаю новые подробности. Когда набираю достаточно, сажусь и пишу. Мне нравится писать, сидя на дешевом металлическом стуле перед роскошным деревянным столом у окна с видом на озеро Эри, но такое счастье выпадает не каждый раз. Ну, так что насчет Санты?

— Во-первых, никогда не обращайся к нему так, — забормотал Суда. — Он это прозвище терпеть не может.

— Вряд ли толстяк в красном костюме может рассчитывать на другое прозвище. Особенно в декабре.