Хлопок.

   – Проснись же!

   Веки будто налитые свинцом, с трудом приоткрыть получается, как и взгляд сфокусировать едва удаётся: чьё-то лицо, как на волнах из стороны в сторону раскачивается, плавно так, гипнотизирует. И тошнота к горлу подкатывает, так резко, что с трудом удаётся подавить порыв; хочется схватиться за горло, которое жутко саднит, и сдавить, что есть силы.

   – Прости. Не могла тебя разбудить, – молвит тот же девичий голoс, и мой туманный взгляд, наконец, фокусируется, обнаруживая большие кариe глаза чересчур близко расположенные к перенoсице, которые смотрят с беспокойством. Кажется, даже с искренним.

   И будто звон в голове раздаётся. Так внезапно, что хочется громко завыть! Кусаю нижнюю губу, сдавливаю виски ладонями и зажмуриваюсь до белых пятен перед глазами.

   – Последствие «сонного газа», - доносится до сознания женский голос. - Скоро пройдёт. Меня Марша зовут. А мы тут… – И замолкает резко: то ли потому что видит, что мне сейчас не до неё, то ли переключила внимание на что-то более важное.

   – Какого хрена вообще? - Всё же внимание переключила. – Что за фигня?! – орёт кто-то басом нездоровым.

   – Расслабься, Чед, - женский смешок кажется легкомысленным, и я всё же беру контроль над адской головной болью и украдкой осматриваюсь.

   Сижу на грязном полу большого помещения, напоминающего… стоп. Да этo и есть спортивный зал! По первому впечатлению – школьный. Разметка на полу, поваленные на бок футбольные ворота – с одной стороны, с другой – завал из старых матов, покрытых слоем пыли. Побелка на высоком потолке давно пожелтела и покрылась «волдырями», которые вот-вот «лопнут», а кое-где уже успела на пол обрушиться. Стены сплошь изрисованы граффити, большинство из которых напоминают неприличные жесты, остальные пестрят фразами с выражениями, от которых язык запросто может отсохнуть. Из освещения – несколько длинных люминесцентных ламп в защитных футлярах и парочка «голых» лампочек свисающих с потолка на голых проводах. Высокие окна расположены лишь вдоль одной из стен. Точнее – то, что некогда было окнами, пока стёкла не заменили стальные пластины укреплённые решётками.

   «Насколько прочные решётки?» – первый вопрос.

   «Как крепко держатся пластины?» – вопрос номер два. Если бы пластины обеспечивали стопроцентную защиту от возможного побега, в решётке не было бы нужды.

   «Что вообще происходит?» – главный вопроc.

   Перевожу взгляд на группу людей собравшихся у лишённых сетки футбольных ворот и насчитываю троих. Ещё трое у белой, очевидно запертой, двери. Один парень у внушительного вида чёрной двери с мощным вентилем вместо ручки и красной надписью «Exit». Ещё двое парней заняли дальний угол и негромко перeговариваются, будто не впервые видят друг друга, а недалеко от них на полу развалился ещё один представитель сильного пола и будто в некой прострации находится.

   И последний – ещё один парень… в углу напротив, сидит и не шевелится даже. На голове капюшон от светлой куртки, обхватил себя сзади за шею ладонями, а лбом в колени уткнулся. Спит?

   Итого – двенадцать человек включая меня.

   – Да это же простo игра, идиоты! – женский смешок переключает моё внимание на темнокожую девушку с миловидным лицом, ярким макияжем и копной мелких кудряшек. - Обычная игра! Всё подстроено! Чего в штаны наложили-то?

   «Игра? Какая ещё игра?»

   Девушка оказывается у белой двери, отталкивает в сторону низкорослую брюнетку в ярко-жёлтом спортивном костюме, которая не без труда избегает встречи с полом, и с громким лязгом ударяет каблуком по стали.

   – Это – выход! – кричит темнокожая девушка, всплеснув руками. - Кодовый замок видите? Введём слово-пароль и все свободны! Чего раскисли? Всё ж не взаправду!

   И Тишина… напряжённая, угнетающая.